Розы на снегу
Шрифт:
Посреди села в небольшом доме жила семья Матвеевых. Глава семьи, Иван Матвеевич, работал в полеводческой бригаде. Младшие Матвеевы — Александра и Николай — учились в школе, а летом вместе с матерью, Ксенией Ивановной, работали на колхозных полях.
Семнадцатилетнюю Шуру Матвееву любили односельчане. Да и трудно было не полюбить всегда веселую, приветливую девушку с длинной русой косой и большими карими глазами. Шура хорошо училась, увлекалась спортом: отлично плавала, не хуже парней бегала на лыжах. На работе в поле Александра не
Счастливо, может того не замечая, жила молодежь села. В летнюю пору, когда зацветал лен и поля становились похожими на голубые морские просторы, не домой с работы, а на берега живописного озера уходили парни и девушки. До рассвета звенели песни в прибрежных рощах. В такие часы любила Шура вместе с Зиной уединяться. Усядутся рядышком на берегу под ивой и молчат, слушая говор волн да шепот листьев. Мечтали подружки. Мечты девичьи — не журавль в небе… Любимого встретить… В столице побывать… На врача выучиться…
Весной сорок первого года Александра сказала родным:
— Хочу пойти учиться в медицинское училище.
Отец и мать согласились. Шура поехала в город Сланцы. Там и застала ее война. Там и окончилась не успевшая отзвенеть любовью и счастьем юность девушки из Сево.
В жизнь Матвеевой вторглись теперь дни, полные тревог и лишений. Толпы беженцев, перепаханные бомбами дороги, страх, голод встали на пути к родному дому. Не успела прийти в себя под родительским кровом, как строгий приказ блюстителей «нового порядка» погнал в рабочий лагерь на станцию Дно.
Для командования фашистских войск станция Дно имела большое значение. Через этот крупный железнодорожный узел в сторону Ленинграда беспрерывно шли эшелоны с войсками и техникой, горючим и боеприпасами. Гитлеровцы в спешном порядке возводили вокруг станции укрепления.
Согнанных из окрестных деревень жителей, голодных и полураздетых, оккупанты заставляли рыть окопы, носить тяжелые бревна, разгружать вагоны. Работали с шести утра и дотемна под надзором. Триста граммов эрзац-хлеба и пол-литра жидкого супа — весь дневной паек. От истощения и непосильного труда люди умирали… Метельной январской ночью сорок второго года Матвеева, Васильева и еще четыре девушки бежали из лагеря. Шура и Зина пробрались в родное село.
К этому времени обстановка в Пожеревицком районе изменилась. Рядом теперь жил и боролся целый Партизанский край. Фашисты все реже наведывались в Сево. Подруги решили при первом удобном случае связаться с народными мстителями. Случай не заставил себя долго ждать. Соседка Матвеевых, тоже Матвеева, Евдокия Ильинична, слушая рассказ Шуры о каторжной работе заключенных на станции Дно, обронила ненароком:
— Про все эти дзоты хорошо бы партизанам рассказать.
Шура оживилась:
— Конечно! Но как найти партизан?
Евдокия Ильинична не ответила, а когда стала уходить, сказала девушке:
— Вечерком загляни-ка ко
Дождавшись вечера, Александра поспешила к соседке. Дверь отворил хозяин дома — Василий Матвеевич. В тусклом свете лампы Александра увидела двух мужчин, сидевших за столом, и паренька. В пареньке она сразу признала младшего сына Матвеевых — Анатолия. С первым снегом ушел он из села, и после этого его никто не видел. На расспросы односельчан Василий Матвеевич неохотно отвечал: «На заработки в Сольцы подался, а вестей не шлет, шельмец».
Александру пригласили за стол. Пожилой мужчина, назвавший себя Василием Кирилловичем, попросил ее подробно рассказать об оборонительных сооружениях, которые гитлеровцы строят на станции Дно. Шура было замялась, но Евдокия Ильинична поспешила на помощь:
— Так ты же сама грозилась кое-кого найти.
Шура улыбнулась и стала подробно рассказывать, что видела и слышала на железнодорожном узле. Василий Кириллович, внимательно слушал девушку, делал пометки в своем блокноте и спрашивал, спрашивал. В конце беседы похвалил:
— Молодец. Память у тебя хорошая. И глаз цепкий. Нам такие помощницы ой как нужны. К парням гитлеровцы да полицаи с подозрением относятся, а ваш брат девчата многое высмотреть могут.
Шура зарделась и уже бойко попросила:
— Вы только скажите что, а мы с Зиной, подружкой моей, все сделаем. Честное комсомольское слово!
— Ну и хорошо. Тогда скоро ждите из леса гостей. Они попросят вас побывать в одном месте.
Партизаны собрались уходить. Евдокия Ильинична, обняв сына, тихонько заплакала.
— Ну уж это зря, Ильинична, — подошел к ним Василий Кириллович. — Твой меньшой — настоящий боец. Не пропадет. А что слышно о других сынах?
Командир партизан знал, что в семье Матвеевых есть еще трое наследников: Василий, Петр и Дмитрий. Знал, что Василий в 1939 году призван в Красную Армию, Петр и Дмитрий год спустя уехали работать и учиться в Ленинград.
— Все на фронте, — степенно, но с затаенной гордостью сказал Василий Матвеевич. — Сестра сообщила. Узнали как раз за день до прихода фашистов, будь они трижды прокляты…
С того зимнего вечера подружки комсомолки Александра Матвеева и Зинаида Васильева стали собирать для партизан разведывательную информацию. Активно помогали народным мстителям Евдокия Ильинична и Василий Матвеевич Матвеевы, Григорий Иванов и другие жители Сево.
Гитлеровцы не могли примириться с существованием па оккупированной территории деревень, живших по советским законам. Весной и летом 1942 года они организовали против Партизанского края карательные экспедиции. Недалеко от Сево разгорелись жестокие бои. В эти дни жители Сево и соседних сел укрывали от карателей раненых партизан. Председатель колхоза Ефим Федорович Федоров организовал специальную группу сандружинниц. Возглавила ее Александра Матвеева. Многим партизанам и партизанкам девушки спасли тогда жизнь.