Розы в декабре
Шрифт:
дали им выпить по глотку. В это время послышались голоса мужчин. Они
поднимались по склону. Фиона не могла повернуть голову, но вскоре увидела
Эдварда. Вряд ли кто-нибудь мог с такой скоростью мчаться вверх по холму.
Тамати, судя по голосу, сильно отстал. Уильям тоже. Наконец Эдвард добежал до
нее. За несколько шагов он стал двигаться очень осторожно, чтобы, чего доброго, не двинулся ни один камень. Он стал на колени около нее, его серо-зеленые глаза
с беспокойством
— Сильно поранены? — спросил он низким, требовательным голосом.
— Не очень. — Ей даже удалось ободряюще улыбнуться. — Хотя, надо сказать, очень
неудобно. Я боюсь, как бы вся эта гора снова не двинулась вниз. Из-за этого
девочки не стали вытаскивать Джеймса.
По губам Эдварда пробежало подобие улыбки.
— Не так плохо для девочек. Лошадиное чутье. — Он встал, осмотрел все вокруг: вырванное с корнем дерево, свалившиеся сверху валуны, рухнувший кусок скалы, оползень. И вдруг Фиона поняла, что сейчас он высвободит их без всякого для них
риска, что он их спасет. Ведь он инженер-строитель. Он знает, как задержать
обвал, как отвести оползень в сторону. Он знает.
Появились наконец Тамати и Уильям. В руках у них были лопаты. Нельзя терять ни
минуты, У Тамати была еще большая деревянная кувалда и топор. Эдвард отдал
распоряжения. Он решил вбить колья в нескольких футах над ними и к кольям, как
к опорам, навалить бревна, чтобы сделать что-то вроде баррикады на случай
повторного обвала. Эдвард не хотел рисковать. Он только молился, чтобы не
возобновились толчки. Стволов вокруг было множество — остатки огромного пожара, истребившего массив камедного леса.
На вершине холма вдруг возникла Труди с носилками, аптечкой первой помощи и
одеялом. Эдвард, вбивавший колья рассчитанными движениями, в которых не было ни
малейшего намека на панику, бросил девочкам: — Идите возьмите аптечку.
Труди опустилась на колени подле них, мгновенно оценив ситуацию и ободряюще
заговорив с Джеймсом. Эдвард забил последний кол поперек сухого русла, осторожно приблизился к ним, внимательно следя за каждым шагом, чтобы не
сдвинулся ни один камень. Фиона, из последних сил сопротивляясь приступам боли, судороге в боку, понимала, что с Эдвардом Кэмпбеллом, дорожным строителем, такое случалось. Что ему приходилось спасать людей в подобных ситуациях.
Эдвард опустился на колени около Фионы и посмотрел ей прямо в глаза: — Мы сейчас вытащим Джеймса, дорогая. Только сначала нам нужно сделать опору
для тебя. Девочки, все, что можно из одежды… Уильям, Тамати, Труди, давайте.
На землю полетели рубашки, блузки, юбка Труди. К счастью, принесенное Труди
одеяло оказалось достаточно толстым. Они завернули в него
шпагатом, который нашелся в кармане Тамати, сделали из него крепкий толстый
жгут. Эдвард, голый по пояс, лег рядом с Фионой, попытавшись насколько возможно
подлезть под нее, чтоб взять часть тяжести, когда они извлекут Джеймса, на
себя. Она чувствовала его железные мышцы, биение его сердца. Свободной рукой
она обхватила его.
— Теперь так, — распорядился Эдвард, — когда я скажу “Давай!”, Фиона
приподнимается насколько может. Вы его тащите. Останавливайтесь, как только он
закричит, что больно.
Фиона напряглась всем телом, почувствовала, как напряглось тело Эдварда, разделяя с ней непомерную тяжесть завала. Джеймс оказался на воле и заплакал.
Эдвард осторожно повернулся, улыбнулся ей, его губы почти касались ее губ.
— Сейчас все кончится, милая. Мы приподнимем валун, что на тебе, на фут или два
и он скатится вниз по склону. Понятно, радость моя? Сможешь держаться?
Она кивнула и улыбнулась в ответ:
— Да, Эдвард, я знаю, что ты меня спасешь. Я не боюсь.
Он поднял руку, смахнул крупные капли пота со лба. Она видела, как такие же
крупные капли пота выступили на лбу Тамати. Труди отерла Фионе лицо, дала ей
глоток лимонада. Мужчины закончили все приготовления; Тамати прошел к
противоположному концу дренажной трубы, лег, как велел ему Эдвард, и уперся
обеими руками в край трубы, который лежал на руке Фионы.
— Когда я начну тянуть ее, Том, приподнимай край насколько можешь. Понятно?
Давай!
В следующий миг Эдвард рванул ее из-под завала и, крепко обхватив, вместе с ней
скатился по склону. Внизу он быстро сел и на мгновение прижал ее к себе. На
дальнем краю осыпи скала, валуны и осколки камней начали медленно двигаться, но
не в их сторону. Фиона задрожала в его объятиях. Потом тоже села, невольно
подняв правую руку. Глаза у Эдварда расширились, когда он увидел кровь.
— И давно идет кровь?
— Все время. Осколок поранил руку. Ничего страшного.
Эдвард сжал губы и потянулся за аптечкой. Труди умело наложила повязку; пальцы
ее ловко двигались, уже не скованные артритом.
— Не будем рисковать, — сказал Эдвард. — Надо проверить, нет ли перелома, но
лучше наложить жгут.
Они подняли ее, уложили на носилки и накрыли одеялом. И вдруг, несмотря на
кровоточащую рану и ноющую боль в спине, Фионе захотелось рассмеяться при виде
Труди, без всякого смущения надевающей юбку на глазах у двоих мужчин. Эдвард, держащий носилки спереди, увидел, как дрогнули ее губы, и улыбнулся в ответ, и