Розыгрыш или реальность
Шрифт:
— Доктор, а что Вы говорили о желании вея? — по-деловому спросила, окидывая взглядом пленника. Может, вот он шанс, который ищет командор? Если бы он сейчас был здесь! Херон! Черт тебя подери, ты же говорил, что пойдешь к пленнику. Где ты?
— Самка! Даже и не думай! Я лучше сдохну, чем буду твоим рабом! — прогремел пленник и кинулся на решетку, которая его нехило так приложила током, что он отлетел назад, взметнув полы плаща в сторону… Да ну, нафиг! Плащ? Крылья!
Два иссиня-черных крыла раскинулись в стороны, упираясь в стены камеры, которая не позволяла раскрыть их полностью. Мужчина легко поднялся на ноги и сложил
— Сам ты самец тестостероновый. А я женщина! А почему бы и нет? Я придумаю свое желание, и тебе придется его исполнять по вашему своду правил СЕРР! Будешь думать в следующий раз, прежде чем кого-то оскорблять. Доктор, мы пришли сюда не к нему, а за Орарри. Верните мне эшмерку и идемте прочь, — я была зла и на доктора, который использовал меня, и на болтливого пленника, и на Херона, которого сейчас не было рядом, и на себя, что попадаю в какие-то идиотские ситуации.
Сзади за спиной на инопланетном мате ругались двое — охранник и пленник, каждый выражая, таким образом, свою глубину недовольства. Хорошо, что переводчик не переводит такие слова, и они были для меня просто набором звуков.
— Доктор, а можно привлечь к ответственности за ругательства в присутствии вея? Мне не нравится такое слушать, — громко спросила доктора, который присел на край кровати, где лежала эшмерка, и вводил ей препарат, чтобы вывести её из глубокого сна.
— Ругательства не допустимы, если разумный не является Вашим супругом, — просветил меня доктор. — Командор вполне может вырвать язык, который осквернил Ваш слух.
Я зловеще улыбнулась, глядя на пленника и думая, что жизнь спасем, чтобы не быть должными, а вот язык поганый можно и вырвать. Кровожадная_ Карина! Крайон замолк и понуро плюхнулся в кресло. Да, похоже, останется охотник без награды, ну зато с головой на плечах.
— А желание вея командоры должны исполнить после фактического признания брака. Но Вы же не стремитесь к этому? — тихо спросил доктор, отойдя мне за спину. — Вы же понимаете, что уступив сейчас, Вы будете уступать всегда? И уже не будет Карины Евгеньевны Королевой.
От его слов я вздрогнула — так зловеще он их произнес. Внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия надвигающейся беды. Эшмерка встала с кровати, пошатываясь и обводя бессмысленным взглядом своих огромных миндалевидных глаз_ меня с доктором. Рокочуще — клокочущий звук вырвался у неё из глотки, она закатила глаза и в один прыжок оказалась возле меня, хватая и прижимая меня к себе.
Это было дико страшно! Я взвизгнула, пытаясь оттолкнуть её, доктор сзади схватил меня за талию, перетягивая к себе. Крайон вскочил, с грохотом уронив кресло. В этот самый момент, когда творилось это безумие, как ниоткуда появился Херон, который кинулся в нашу кучу — малу, с силой оттолкнул тянущего меня доктора и, выпуская свои когти, приготовился атаковать.
— Нет, Херон! — мой вопль замедлил его.
Орарри пришла в себя и уже бухнулась плашмя на пол, вытянувшись во весь рост и причитая,
— Атана, атана, — стуча после каждого раза головой об пол, — прости, прости…
Одной дрожащей рукой вцепилась в рукав командора, а второй пыталась оторвать эшмерку от пола, чтобы прекратить этот кошмар. У меня от пережитого шока дрожало все тело, накатила слабость и я осела на пол рядом с ней. Командор подхватил меня на руки, а я намертво вцепилась в комбинезон эшмерки, и ей пришлось привстать.
— Вея,
— Командор — это было решение вея. Она настояла на посещении своей рабыни, — ловко перевел на меня стрелки доктор. И ведь прав, гад. — А Вы объявили, что команда должна способствовать ей. Поэтому я не стал уточнять у Вас возможность сопровождения вея ещё кем-то. Я не просчитал риски, командор, — повинился доктор и склонился в своей любимой позе: руки прижаты к телу и низкий поклон.
— Карррина? — рыкнул командор. — Это правда?
— Я хотела, чтобы Орарри привели в чувство. Да, я согласилась идти с доктором сюда, — вот блин. Выгляжу идиоткой. В глазах командора промелькнуло осуждение. Мне даже стыдно стало на несколько мгновений, но потом я себя одернула. Стоп! Это доктор во всем виноват, и я ещё расскажу Херону, как всё было на самом деле. Ой, ещё же пленник! — Поставь меня на пол, пожалуйста. Это ещё не всё, что ты должен знать.
Командор поставил меня.
— Доктор, Вы сами расскажите, а то я не совсем понимаю все ваши тонкости этикета и манер поведения? — пусть рассказывает, а Херон оценит, какую из этого можно извлечь выгоду.
Доктор кивнул и пересказал суть произошедшего, не приукрашивая ситуацию, но и этого было достаточно, чтобы Херон превратился в статую и уставился в сторону пленника.
— Фархуш, тебе придется отдать пленника в моё распоряжение. Я выплачу тебе компенсацию, потому что боюсь, что живым ты его не довезешь до Эллении. Дело чести и моей репутации. Для решения вопроса о проведении Поединка Чести приведешь эрла Аноноркхада в мои каюты. Мы обсудим условия, — четко проговорил командор и, не дожидаясь ответа, развернулся на выход, все также держа меня за руку, а я — руку Орарри.
Шли мы молча таким паровозиком метров пятьдесят. Потом командор, не оборачиваясь, сказал:
— Орарри, атана голодна.
Эшмерка тут же бросила мою руку и молнией метнулась вперед.
— Карина, ты… — он притормозил, видимо, хотел что-то сказать, но сдержался. Сказал другое, — надень капюшон, не хочу кого-то убить сейчас за косой взгляд.
Вздрогнула от его слов всем телом. Я чувствовала, что в нем бушует ураган эмоций, разрывая его привычный шаблон мира, и как он борется сам с собой, стараясь вести себя, как привычно для берсайцев. Надела капюшон и сама взяла его за руку.
— Я устала, идём домой, — слово само сорвалось с губ. Сказала и подумала, что дом там, где мне уютно, а мне сейчас было уютно в каюте командора и рядом с ним.
Командор молча подхватил меня на руки и прижал к себе, целуя в висок.
— Я могу сама… — начала было я.
— Знаю, — перебил он меня и сильней прижал к себе, так что я почувствовала бешеный ритм сердца в такт моего.
— Я…я, — все слова застряли где-то на пути к связной речи. А ведь он испугался за меня! Этот несгибаемый, жесткий, решительный мужчина испугался за меня, за мою жизнь. — Скажи, что произойдет, если меня не станет? — мой вопрос прозвучал внезапно громко в тишине коридора, в котором был слышен только чеканный шаг командора. Он сбился с шага и задержал дыхание, руки сжались, впиваясь в меня сильными пальцами.