Розыгрыш в Драконьем имении
Шрифт:
***
Эшхор Эвелор Бисмаркус Рой
Её смех оказался потрясающим! Звонким, нежным и до того заразительным, что Эшхор, сам от себя не ожидая, тоже расхохотался.
А ещё поразило, с какой лёгкостью она раскусила его попытку подтрунивания, не жеманилась и не обиделась на эту самую попытку, как отреагировала бы любая из придворных расфуфыренных вертихвосток, а, напротив, возвратила её ему сторицей.
И после сама вызвалась уважить чаяния его людей, желающих
Сделав аккуратный глоток пуаре, Ия наморщила лоб и посмотрела на него вопросительно.
– Смело пей, – улыбнулся ей Эшхор. – Я потому и распорядился подать в роге единорога: это не просто кубок, это артефакт, который предаст твоему напитку те самые свойства, что необходимы тебе на настоящий момент. Немного успокоит, зарядит бодростью и энергией… и даже добавит капельку смелости.
– Ну ты прям как Гудвин с Трусливым Львом, – ответила непонятной идиомой Ия, но всё же доверилась, отхлебнула на этот раз смелее и даже зажмурилась на мгновение, наслаждаясь нежным грушевым вкусом.
Её кошка Тяпа с Носиком и бывшим Привратником, а ныне неким Мушу, «найважнеющим членом свиты Верховной Гранатовой Леди», как он сам отрекомендовался, бессовестно пользуясь преимуществом обладания речью по сравнению со своими подружками-котейками, тоже были здесь.
Обе плюшки – белая и дымчатая – отдавали должное стараниям поваров Гранатового Имения, как если бы не завтракали всего каких-то полчаса назад. Мушу тоже старался не отставать, правда, ему приходилось куда тяжелее, чем кошкам – ведь презентовать себя в самом выгодном свете и при этом уписывать за обе щёки нежную розовую ветчину, лоснящуюся рыбку и тарталетки с икрой и мягким козьим сыром та ещё задача.
Но Возрождённый Дух Океана был преисполнен решимости и силы духа.
– А ты не лопнешь? – хмыкнула Ия, наблюдая за Возрождённым. – Ты такими темпами похож уже на футбольный мяч.
– Ну, положим, не на футбольный, а на теннисный, но ведь нет предела совершенству, правда? – осклабился Возрождённый и затребовал себе ещё сидру.
Да ещё и наказал подать в черепе гоблина, гадёныш такой!
– Ты тут свои пиратские замашки брось, – покачал головой Эшхор и презренное ископаемое тут же разразилось визгливой тирадой, что его ужасно ущемляют, не уважают, бьют днём и ночью смертным боем, и вообще, со свету сжить хотят, а потому уйдёт он, как есть уйдёт, в ночь да во тьму да во скитания да во лишения… да что там, уже давно ушёл бы, кабы бы не священный долг перед всем Хаосом и не место в свите Верховной Леди.
Ия покатывалась со смеху, слушая эту чушь.
Эш же веселья новоявленной супруги не разделял: Возрождённый Дух, тем более, приговорённый к вечному заточению в камне – это… это не пикси под крылом пригреть.
Не на шутку разгулявшийся аппетит Возрождённого говорил о том, что чутьё Гранатового не подводило: бывший заключённый намеревался в кратчайшие сроки восстановить былую силу и… освободиться окончательно.
В другой раз Эшхор нашёлся бы, что возразить на столь далеко вперёд идущие планы ископаемого, ровно как эти
Пока.
А значит, придётся потерпеть.
Даже если впоследствии придётся загонять гадёныша обратно, в камень.
В конце концов, Ия хотя бы отвлеклась от мыслей о доме.
И… это было правом Верховной Леди: затребовать Возрождённого под своё покровительство согласно нерушимой древней традиции. Видимо, ему, Эшу, предстоит ещё свыкнуться с мыслью, что у его жены особые отношения с Тихэ, Богиней Случая.
Потому что следующая возможность утвердиться в этой мысли представилась очень скоро. Стоило им приблизиться к Пагоде.
***
– Голова не кружится? – спросил он Ию, помогая той выйти из портала.
В этот раз она не жмурилась во время переноса, наоборот, крутила головой по сторонам и глазела на магию, сконцентрированную в межпространстве.
Обнаружив себя на вершине пологого холма, она прикусила губу и потянула рукав блузы вниз.
– Я вообще-то не шутила насчёт тату. – Пояснила она в ответ на его молчаливый вопрос. – У нас в семье с этим строго.
– Почему? – не понял Эш.
– Ну… – задумчиво протянула Ия, поводя плечами и Эшхору стоило неимоверных усилий, чтобы не перевести взгляд ниже.
И не упустить нить беседы.
Потому как опытным путём уже было выяснено: грудь его жены обладает некими совершенно необъяснимыми ничем, кроме иномирской магии, звукопоглощающими свойствами. Однако с этим неизвестным доселе феноменом Эшхору вовсе не хотелось знакомить Старейшин.
В отличие от поднимающейся в её присутствии и идущей вразнос Силе.
Вот только одно дело – перекинуться, чтобы спустить избыток магии, когда ты один (кошек опять же, в расчёт брать как-то не принято) – и совсем другое – в присутствии своей молодой жены.
Чёрте что, рядом с Ией Эш перестал себя узнавать: сколько себя помнил, он всегда был разумным, ответственным, рассудительным… Чтобы у такого дракона, как он, чувства взяли верх над разумом? Даже звучит нелепо.
Теперь же у Эшхора было такое ощущение, будто неведомый шутник включил ему все чувства разом. Он чувствовал себя озабоченным подростком, жутким ревнивцем, защитником и собственником – и всё это одновременно.
И если Недродреон прав – а всё указывало на то, что прав – дальше будет только хуже. Однако непохоже было, чтобы Ию обуревало что-то подобное. А потому хорошо бы перечитать Сказание об Украденных Драконьих Сердцах… Кажется, было там что-то на тему, что вновь обретённое Сердце Дракону предстоит ещё пробудить, отогревая Силой своего пламени…
– Как бы тебе объяснить, – продолжала тем временем Ия, не подозревающая о его внутренних терзаниях и намерениях. – Когда Август в шестом классе ухо проколол, папа знаешь, что сказал? Уши, сынок, прокалывают пираты, джинны и геи. Лампы у тебя в руках я не вижу, а потому сейчас выгляну в окно и не дай бог там не стоит твой корабль…
– Эльфы ещё, – подсказал Эш. – Они помешаны на своих побрякушках. Кроме, разве что, дроу.
– Об эльфах папа запамятовал, – кивнула, хихикнув, Ия. – А о дроу вряд ли вообще знал.