Розыгрыш в Драконьем имении
Шрифт:
– Сможешь вернуть, как было? – дрогнувшим голосом спросила она.
Я покачала головой.
– Это сложно.
– Я так и знала. – Вздохнула малышка. – Я целый день рисовала, а Лодра с Вартом порвали. Ещё и смеялись.
Малышка шмыгнула носом.
– Меня, кстати, Игни звать.
– Очень приятно познакомиться, Игни, – я широко улыбнулась. – У меня к тебе предложение: – Конечно, мне не под силу склеить обрывки, но зато у меня есть хорошее настроение, которым я готова поделиться и желание увидеть твой новый рисунок. Скажи, тебе не нужна компания? Вместе веселее.
Девочка насупилась.
Видно,
– У меня нет настроения рисовать. – Буркнула она.
– Что ж…
– Игни! – раздалось с крылечка домика. – Игни! Ты где?
Девочка даже ответить не успела – невысокая темноволосая женщина в чепце уже была здесь и разглядывала нас с недоумением.
Мы с девочкой поднялись.
– Здравствуйте, – я протянула руку в знак приветствия, но женщина почему-то спрятала свою за спину.
На лице её внезапно отразилось узнавание.
– Верховная Гранатовая Леди! Какая честь! Я – Ача, прачка. Моя Игни причинила вам беспокойство?
– Нет-нет, что вы. И давайте только без этого официоза. У вас чудесный ребёнок, с ней очень интересно беседовать. – Я чуть взлохматила светленькую макушку.
Игни смешно наморщила конопатый нос.
– Так ты – жена Главы, что ли?
– Что ли, – я легонько щёлкнула по этому носу
– Ты красивая.
– Ты будешь ещё красивее.
– Что ж мы стоим! Пообедайте с нами, госпожа. Не голодны? Ну, хоть чаю выпейте. Я как раз свежей матхи и чатырца нарвала. В доме оно, конечно, у нас скромно, ну так я на дворе накрою – вид у нас тут просто завораживающий. Каждый раз, как сама возвращаюсь с работы – проваливаюсь.
Ох, как же Ача была права. Вид извилистой реки на фоне покрытого нежно-зелёным кустарником и изумрудными шариками крон холма был просто фантастическим. Розовое солнце как раз миновало свой пик, потихоньку съезжало к горизонту и его уже мягко-розовые лучи подкрасили нежно-сиреневые воды реки серебром.
Я опомниться не успела – Ача уже сервировала стол, на котором как по волшебству, принялись появляться яства. Блины с несколькими видами варенья и жирной домашней сметаной, пирожки с ягодами, сыром с зеленью и грибами, козий сыр, грушевый пуаре и яблочный сидр, а также травяной ароматный чай. Я принюхалась – вот вроде и трав таких не знаю, а всё равно запах был таким уютным, будто передавал привет из детства.
– Очень вкусно, – сказала я, отхлебнув.
С противоположного конца стола мне улыбалась Игни.
Девочка всё-таки рисовала. Вдохновенно, самозабвенно, с головой в творческом процессе, что выдавал высунутый кончик языка.
Ача подливала чаю, рассказывала о своей жизни и делилась новостями моего нового мира.
Вскоре я знала уже, что она не просто прачка, а главная прачка. Потому что стихийный маг-водник.
– Дар у меня слабенький, – повествовала Ача. – Но я и не бездельница. От работы не бегу, где не справляюсь, я или девчонки мои, там, конечно, магией помогаю. Бывает, что перегибаю с ней, с магией-то. Иной раз так выложусь, что потом отлёживаться приходится по паре дней, но… платят здесь просто отлично, условия работы и проживания – не в каждом кнесском поместье такие, так что, чего уж… каждый за своё место держимся. А теперь вдвое держаться будем. Народ уже вовсю пророчит грядущее изобилие в связи с появлением хозяйки.
Женщина
– Так работает предопределение, – пожала плечами Ача, окончательно сбивая меня с мысли. – Соединяясь, мужчина и женщина становятся сильнее и свободней… Я вдова, – призналась она вдруг. – Но я ни на миг не забываю своего Орона.
Ача вдруг метнула взгляд на рисующую Игни, мне показалось, как-то грустно это у неё вышло. И накрыла мою руку своей.
– Так что поздравляю от души.
Я машинально повторила её жест, поблагодарив в ответ.
– Ой, – прервала наш слёзно-торжественный момент девочка. – Ой-ой-ой-ой!
– Ой, – прервала наш слёзно-торжественный момент девочка. – Ой-ой-ой-ой!
Она вдруг вскочила, вытаращив глаза и опрокинув стул за собой.
Над листом – белоснежным листом!.. однако это было просто невозможно! ведь Игни так усердно трудилась над ним всё это время… И снова белый?
Однако это была не единственная странность.
И уж точно она была не главной…
Прямо в воздухе перед выпучившей глаза малышкой… распустился какой-то немыслимый цветок! С лепестками совершенно сумасшедшей расцветки! Розовый, сиреневый, лиловый, ярко-оранжевый, бирюзовый и малахитовый… Из сердцевинки выглядывали подвижные усики-тычинки в золотых шапочках.
Над бутоном парила крохотная фея – с переливчатыми стрекозиными крылышками за спиной, в коротенькой белой тунике, отороченной золотом. Она грациозно осыпала бутон золотой пыльцой со своих крыльев – я с изумлением разглядела, что пыльца собирается в извилистую трубку в руках у крохи с одной стороны – и прицельно выстреливает из другой. Подвижные тычинки цветка потому и были подвижными, что не пропускали ни единой золотой блёстки…
Ухо вдруг уловило едва различимые вздохи, и я поняла, что это цветок! Он обрастал всё новыми золотыми крупинками с крыльев феи и блаженно вздыхал при этом!
И тут воцарившуюся гробовую тишину прорезал потрясённый голос девочки.
– Хорррошо, что я не нарисовала громокобра... А ведь передумала в самый последний момент!..
Я понятия не имела, кто такой этот громокобр. Понятие о громокобре явно имела Ача, которая сперва покраснела, как свекла, а затем побелела так, что всем вместе вампирьим кланам далеко.
Зато радость от того, что Игни передумала в самый последний момент мы с Ачей испытали самую, что ни на есть, искреннюю, сплочённую и обоюдную.
А потому до обеих до нас не сразу дошёл весь смысл сказанного девочкой.
– Доченька, – потрясённо прошептала Ача, которая отмерла первой. – Это… Это ты нарисовала, да? И цветок, и… фею?
– Ну я-то долго с вами не буду. – Деловито пропищала фея, оглядываясь, и, переложив трубку в одну ручку, второй откинула розовую прядь со лба. Вообще шевелюра крохи была чуть ли не точь-в-точь бутон цветка, что парил в воздухе перед нами – она была разноцветной, с тонкими золотыми прядями.