Рубеж. Пентакль
Шрифт:
– Пе-е-есню! – не выдержал фон Клюгенау и, желая напомнить штабс-капитану о прикладной географии, уточнил: – Малогоссийскую!
Никто не удивился. Чего только не пели в эти годы! Переглянулись…
Колы б я був полтавськый соцькый, Багато б дэчого зробыв, Пампушкы жирнийи в смэтани, Плачинды б з кабаком я йив. Поставыв бы я кризь дэрэва З– Хохлы глупее вороны, а хитрее черта, – сообщил ротмистру прозревший на миг Вершинин. – Казак когда не пьет, так воши бьет, а все-таки не гуляет.
Не стал спорить с ним Клюке фон Клюгенау. К черту доморощенную мистику! Не ошиблась разведка – на верную дорогу вышли. После полуночи гореть господину Химерному в его малороссийском пекле!
Замисть лозы – рослы б ковбасы, А лыстя всэ було б – млынци, Зэмля була б з самойи каши Та з добрых свижих потрохив…Едет отряд шагом, смотрит дозор в вечерний сумрак, прикидывает ротмистр, как ловчее ему разрубить товарища Химерного от плеча до пояса…
Вот и звезды небо укрыли. Глядят вниз, дивятся. Куда спешите, добрые люди?
– Никак волки, господин ротмистр!
Заржали кони, повели тревожно ноздрями…
– Волки?! Какие еще волки?
Всего ожидал Клюке фон Клюгенау в этих края, но не волков. Однако же рассудил, что дивного в том, пожалуй, меньше, чем в фокусах красного Гудини-Мамая. Леса, глушь, дикость…
– Идти остогожно. Винтовки!
– Осташи – волчьи объедки, – зловеще обмолвился Вершинин, доставая револьвер. – Волк осташа съест, суздальцем закусит.
Стрелять, впрочем, не пришлось. Первый волк, подбежав почти к самым копытам ротмистровой лошади, тут же сдал назад. Удержав поводья, фон Клюгенау помянул на родном остзейском тысячу чертей (ой, не к месту!) и привстал на стременах.
Волки! Хоть и темно, а видно: вдоль всей лесной дороги, и слева, и справа. Почти почетный караул для государевой встречи. Недвижно стоят – то ли ждут, пока отряд проедет, то ли засаду готовят по всем уставным правилам.
– Лишь бы Волчий Пастырь не показался! – Хорунжий из местных поспешил сотворить большой крест. – Ох, только бы…
Накликал! За рядом волков появился новый зверь. Не волк даже – волчина. Всякое видеть довелось ротмистру, но и его путом ледяным прошибло: чуть ли не с быка, глаза-плошки в желтом огне, белые зубы даже сквозь темноту ночную сосчитать легко.
Стоит волчина впереди всех – на ротмистра смотрит. Внимательно так.
Выхватил фон Клюгенау верный клинок, за храбрость от самого Брусилова полученный. Шагнул вперед волчина, хвост вверх задирая…
– Не можно! – повис на локте ротмистровом хорунжий. – Ой не можно!
– В Вологде два дня бьют, – подхватил заметно посуровевший Вершинин. – На третий водки дают, на четвертый – хоронят.
Вновь чертыхнулся по-остзейски ротмистр, шашку пряча. Ехали на войну – на охоту попали. Только кто охотник, кто дичь?
Словно понял его волчина. Оскалился, назад отступил. А с ним и остальные. Пуста стала дорога ночная, словно привиделось все.
– Песню! – не выдержал фон Клюгенау. – Да поггомче, глоток не жалеть!
У Чорним мори – запиканка, Сывуха б у ричках тэкла, В Дунай бы напустыв слывьянкы, А дно зробыв бы я из скла…Разогнала песня ночную тишь. Откликнулся на звонкие голоса сыч – недоволен был старый.
– А ведь жалко! – заметил Волчий Пастырь, провожая отряд долгим взглядом огненных глаз. – Люди все-таки!
Прочие волки были с ним вполне согласны.
Ближе к полуночи посвежело. Штабс-капитан Вершинин и тот, слегка оклемавшись, смог правильно сообщить, который час, для чего долго вглядывался в светящийся фосфором циферблат.
– Аккурат без пяти двенадцать. А знаете, господа, нижегородцы – не уродцы, зато Нерехта враз на ум поставит!
На этот раз и Клюке фон Клюгенау не спорил. Полночь! И если он не ошибся, если карта не лжет… А с чего бы лгать карте Генерального штаба?
– За тем холмом, господин ротмистр. Река, мост, а за мостом – Ольшаны!
Есть! Прищучим краснопузых! Недолго тебе ждать, красный командир Химерный!
– Остогожно! Остогожно! Дозог – впегед, не шуметь!..
Подобрались люди, взбодрились привычные лошади, близкий бой чуя. Сейчас, сейчас!..
– В Луцке все не по-людски, – прошептал внезапно штабс-капитан, словно чувствуя что-то, – вокруг вода, посреди – беда!
Редко ошибался бравый рубака Вершинин – даже с похмелья. Как выехали дозорные из леса, как поглядел вперед ротмистр, бросил взгляд на застывший под звездами недвижный простор…
– Так что, ваше благородие, города-то и нет!
Чуть не ударил фон Клюгенау усердного дозорного, хоть в последние годы привычку эту опасную постарался забыть. Хроникер газетный нашелся!
– Китеж, – на сей раз определенно к месту заметил капитан. – Смотришь, а не видишь!
Точно! Все есть, все как на карте: река с камышами, мост деревянный с перилами, лес вдали… Стой, какой такой лес? Не лес, там город быть должен.
Стиснул зубы ротмистр, вновь вперед поглядел. Ладно, нет Ольшан. А что в наличии?
– Мельница там, ваше благородие. Водяная, от моста чуть правее… Фу ты! Да не правее она, прямо перед мостом устроилась! Да чего же это творится?
Вгляделся фон Клюгенау: верно! Не взойти на мост – прямо на крыльцо наткнешься. Вброд? А если глубоко? А если на мельнице засада красная с пулеметами?