Рубежье 2
Шрифт:
– Слушаю внимательно, – навострил уши Алкос, следуя за хозяином дома.
Через просторную гостиную они прошли в кабинет Георга.
– Когда, по твоим прикидкам, в Рубанске появится десятник Викт, и как мне покинуть город, чтобы с ним не встретиться? Это один вопрос. Второй – как найти ополченца с позывным Дмилыч? Вся информация в моем компьютере. Садись, смотри, анализируй, а я пока займусь своими делами.
Получив вчера приглашение от банкира, Алкос уже заранее провел некоторые изыскания. Он знал, что Георг потерял крупные деньги, и наверняка в ближайшее
Сидя перед экраном, он прочитал письмо-угрозу от десятника Викта, одного из самых опасных бойцов Рубежья. На убийство Дмилыча десятник заказа не получал, похоже, ополченец сам кинулся защищать учителя и умудрился убить наемника, хотя такой поворот событий абсолютно не поддавался логике. Теперь десятник жаждал мести, будучи уверенным, что банкир знает, где скрывается обидчик.
Косвенные упоминания о Викте за последние сутки встречались трижды. Судя по координатам, откуда они поступали, десятник действительно направлялся к Рубанску с северо-запада. Прогноз показывал, что наемник прибудет в город не позднее завтрашнего дня.
По Дмилычу данных не было. От слова «совсем». С трудом удалось найти упоминание о договоре с системой. Оказалось, что «счастливчиком», его подписавшим, значился новик с позывным Дмилыч. Дальше – абсолютная тишина, словно кто-то затер все сведения об этом человеке.
Аналитик, следуя своему уникальному чутью, умел искать информацию и работать с ней. Предположение о зачистке натолкнуло его на поиск в базе удаленных данных. Вскоре в одном из плохо скрытых личных дневников он нашел имя Дмилыч. Оно упоминалось раз пять, потом было удалено и заменено на местоимение ОН – именно так, с двух больших букв.
Алкос пробежался по этим записям, где описывалось какой ОН хороший. А последняя запись двухдневной давности гласила, что ЕГО больше нет. Дневник принадлежал некоей Ларике.
– Георг, – окликнул хозяина аналитик, когда тот проходил мимо. – Того человечка, что был прикреплен к Кенту, случайно не Ларикой зовут?
– Да. Что-то нарыл?
– Она считает, что Дмилыч погиб два дня назад. Очень страдает.
– Неужели убили? Странно… А что по десятнику?
– Викта, или человека очень на него похожего, видели в трех местах. Он движется к Рубанску, завтра будет здесь. Я не советую тебе путешествовать в северо-западном направлении, Георг.
– Понятно. Алкос, скажи, а Ларика может ошибаться?
– Сложно сказать. Я бы мог с ней встретиться и расспросить, но это будет стоить дополнительных денег.
Аналитик понимал, что теряет очень выгодного заказчика своих услуг, а потому хотел напоследок снять с него как можно больше упсов. Параллельно он размышлял относительно еще одной тайны, связанной с Дмилычем, прикидывая, стоит ли рассказывать о ней банкиру. Если ополченец погиб, можно подогреть интерес Георга, однако банкир мог спросить, почему ему не рассказали об этом раньше.
– Не стоит никого искать специально. Если вдруг Дмилыч сам объявится, ты знаешь, куда сообщить.
– Договорились,
– Алкос, твои аппетиты становятся непомерными. Можно подумать, ты сам воскресишь парня из мертвых.
– Если он скрывается, то делает это довольно умело, Георг. Найти такого человека непросто. Мне продолжать поиски?
Банкир застыл на несколько секунд. В новой ситуации ему было очень жалко уже потерянных денег, тем более что шансы на успех были невелики…
– Погиб – так погиб, – махнул рукой Георг.
Глава 3. Запах денег
Заниматься не своим делом скучно и противно, особенно когда это дело действительно скучное и противное. Например, стягивание шкуры с пятиметровой змеюки. Во время свежевания туши я настолько убедился в том, что это – не мое, аж пару раз вывернуло наизнанку.
В результате был с ног до головы вымазан в зловонной слизи, пропах ею, словно помоечный бомж, и все – ради каких-то упсов, которые еще неизвестно как смогу получить за свое «благоухающее» сокровище.
Автономная система за долгие полтора часа моих трудов проявляла себя пару раз, посоветовав собрать подкожный жир гадюки во флягу, разложить шкуру гипноудава на полянке для просушки и объяснив, как открыть конический наконечник, венчавший хвост ползучего гада. Его действительно удалось обнаружить лишь после снятия чулка, вывернув шкуру наизнанку.
Полый костяной конус также содержал желтоватый жир, в котором плавали три фиолетовых жемчужины стоимостью в тысячу упсов каждая. Вроде бы и обогатился, однако полученный товар еще стоило пристроить, а стандартные пункты сдачи мне пока недоступны.
После разделки удава, его просушки и скатывания шкуры в рулон, я до вечера шагал, питаясь только ягодами и фруктами. Вышел к плато, пересек его и заночевал на раскидистом дереве возле самой его границы. А утром довольно быстро отыскал утоптанную дорожку на восток. Как ни странно, ни одна из местных тварей мне так и не встретилась, словно у них объявили выходной относительно одного конкретного человека.
Автономка хранила гробовое молчание, ничем не поощряя за изнурительное путешествие со смердящими тяжестями. Жаба продолжала душить, не позволяя от них избавиться, а мозг просчитывал процент вероятности встречи с приятелем, даже не пытаясь улучшить настроение утешительными прогнозами.
Вспомнив свою самую первую встречу с людьми в этом мире, я не пошел по дороге, а держался примерно в десяти метрах правее. Кожа удава, перекинутая через плечо, постоянно мешала, да и голова убитой твари, зацепленная рогом за ремень, доставляла массу неудобств. Двигаясь, постоянно напоминал себе, что первым делом куплю рюкзак.
– Ух, ты! – негромко воскликнул, заметив вдали силуэт большого валуна. – Вот когда он не нужен, обязательно попадется на пути.
Именно возле такого же камня меня и пытались ограбить два людолова. Не успели: появившийся пришелец сожрал половинку наглеца, собиравшегося набить мне лицо.