Рубин цвета страсти
Шрифт:
– Вообще-то, видимо, желающие на этот крепкий алкогольный напиток нашлись, потому что потом выпустили второй экземпляр «для бедных» всего за восемьсот тысяч долларов, правда, уже без внедорожника в придачу.
– Грандиозная распродажа. Очереди, наверно, с ночи занимали.
Мы посмеялись.
– Есть ещё одна водка, которую называют самой дорогой в мире. Это напиток с говорящим названием «Биллионер». Ведь именно эта горстка людей может себе позволить приобрести водку за три миллиона семьсот тысяч долларов.
– Сколько?! – Жанка чуть не подавилась
– Да, да! Справедливости ради должен заметить, что бутылка у «Биллионера» не стандартная, а пятилитровая. Но дело, как обычно не в содержимом. Хотя, производители утверждают, что создали этот продукт по секретному старорусскому рецепту и что от неё не бывает похмелья. Кроме многократной фильтрации жидкость ещё прогоняют по специальному алмазному желобу, который стоит несколько миллионов долларов, для улучшения вкуса.
– Да уж. Картошкой такую водочку уже не закусишь.
– Ну, почему же? Если это будет легендарный картофель «Ла Боннота», чья цена около семисот евро за килограмм, то это вполне приемлемое сочетание.
– Господи, а картошка-то почему столько стоит?
– Потому что произрастает она лишь в одном месте на земле, на маленьком французском острове. Собирают её вручную, и выходит не более ста тонн в год.
– Уверена, что по вкусу она от обычной не сильно отличается.
– Есть в ней некая пикантность, я бы сказал. Лимонный вкус с солоноватым послевкусием.
– Ты пробовал? – удивилась Жанка. – Может, послевкусие от того, что ты её посолил?
– Нет. Её обычно варят в мундире, и именно кожица солоновата. Это из-за того, что поля удобряют водорослями. А ещё некоторым кажется, что по вкусу «Ла Боннота» похожа на каштаны или грецкий орех.
– Когда такие деньги за картошечку отвалишь, ещё не то померещится.
– Может, ты и права, – усмехнулся я. – Так, я отвлёкся на картофель и забыл рассказать тебе про декор водки «Биллионер», а он заслуживает отдельного внимания. Бутылка упакована в белоснежный мех, словно в мантию, и перехвачена бриллиантовыми браслетами. Всего в её декоре задействовано три тысячи бриллиантов.
– Да, блин! Почему я не водка? Тоже хочу утопать в мехах и бриллиантах, – простонала Жанка.
В этот момент пилот объявил, что мы заходим на посадку.
– Хорошо, что долетели уже. Больше подобных рассказов я не вынесу, – пожаловалась моя стюардесса.
– Спасибо, что поболтала со мной, Жан, и что помогла с раной.
– Будешь должен. Помни, что мне нужен муж, который осыпал бы меня драгоценными камнями. Так что будь любезен, – подмигнула Жанна и пошла готовиться к посадке.
– Володя подгонит скорую к трапу, – сообщил Генка.
Вовка был моим давним приятелем, которому я помог в своё время открыть клинику. За это он теперь меня периодически заштопывал, не задавая лишних вопросов.
Я кивнул, хотя с трудом представлял себе, как доберусь до скорой. Малейшее движение причиняло дикую боль. От потери крови темнело в глазах, и я понятия не имел, сколько ещё смогу продержаться.
Глава 6.
– Опять словил пулю? – деловито поинтересовался Вова, заскочивший в самолёт сразу, как только мы приземлились.
– Угу, – промычал я, потому что сил почти не осталось.
– Давай мы отнесём его в скорую? – предложил Гена.
– Сначала я посмотрю, насколько там всё серьёзно, – отозвался Владимир.
Натянув перчатки, он начал осматривать мой многострадальный бок. Хотя он был аккуратен, боль заставила меня стиснуть зубы до скрежета.
– Я знаю, что неприятно, потерпи, – попросил друг. – А кто догадался наложить стяжки?
– Это я, – испугано пискнула Жанна.
– Молодец! – похвалил Вовка и продолжил осмотр. – К счастью, пуля прошла навылет и не задела органы. Но рана глубокая, и если тебя переносить, то опять откроется кровотечение. А судя по твоим кожным покровам и кожаным покровам кресла, на котором ты возлежишь, крови из тебя и так вытекло немало. Потому придётся подлатать тебя прямо тут и кровь перелить. Зная тебя и твои невероятные способности влипать в неприятности, я захватил с собой пару литров второй положительной. Прошу всех покинуть салон. Мы всё сделаем с моим ассистентом и потом позовём вас, когда нужно будет отнести Дэмиана в скорую.
Моя команда торопливо покинула самолёт, а на борт поднялся помощник Вовы с целым баулом необходимых вещей. Когда он начал выкладывать на стерильную салфетку хромированные инструменты, мне стало не по себе. Надеюсь, я переживу эту операцию в полевых условиях. Перед глазами всплыло лицо Анастейши. Как она там? Наверное, безуспешно пытается до меня дозвониться и ругает на чём свет стоит. Как только операция закончится, сразу позвоню ей. Если выживу, конечно.
Вовка и его приятель уже в полной амуниции: в синих костюмах, резиновых перчатках и хирургических масках – завершают приготовления.
– Ну, спокойной ночи, Дэм, – говорит мне друг и прижимает к лицу анестезиологическую маску прежде, чем я успеваю что-то возразить. И через мгновение свет для меня меркнет.
Пытаюсь открыть глаза. Вокруг тьма и безмолвие. Я что, уже в аду? Но потом слышу слабый писк каких-то приборов. Наверное, я в больнице. Теперь пугаюсь, что ослеп, но через минуту глаза начинают различать узкую полоску рассеянного света вдалеке. Видимо, просто ночь. Пытаюсь встать, но от резкого движения бок мгновенно напоминает о себе. Со стоном падаю обратно.
Тут же загорается торшер, и ко мне подскакивает испуганная заспанная медсестричка.
– Вы очнулись?
– Похоже, – еле разлепив губы, хриплю я. – Который час?
– Полвторого.
– Сколько ж я проспал?
– Двое суток.
– Что? – я опять пытаюсь приподняться, наплевав на боль. – Вовка что, меня под седативными держит?
– Обезболивающее, которое мы вам даём, имеет снотворный эффект. Простите, я заснула и пропустила время очередного укола. Сейчас всё сделаю, и вы ещё поспите.