Рубина. Непокорная герцогиня
Шрифт:
— Это ее выбор, Майк, даже если она выйдет замуж за Йэна, которого выбрал ты, ее сердцу ты приказать не сможешь. Ты же понимаешь это, дорогой.
— Я все понимаю, Мотти, но мое отцовское сердце болит. Вся прелесть брака по расчету, в том, что супруг не обманет твои ожидания, так как их изначально нет. А здесь…. Если это любовь?
— Майк, вспомни Орифанне?
Мужчина задумался.
Она жила в его сердце, великолепная «чужестранка». И откуда она только взялась?
— Я и не забывал. Она всегда со
— Ты не думаешь, что уже пришло время?
— Нет, еще слишком рано. Я расскажу ей, графиня, но не сейчас. Пусть отучиться. Я и подумать не мог, что Ори передаст ей что то. — Мужчина тяжело вздохнул.
— Мы все мечтали, что этого не будет, Майк. Но силы проснулись в ней, и скоро она обязательно спросит. Так что подумай над ответом заранее.
На этих словах женщина встала и вышла прочь из комнаты, оставив седоволосого мужчину, наедине со своими мыслями.
**********************************************************
Пламя перенесло нас в помещения, в котором мы были одни.
Высокие потолки, украшенные мраморными вставками и лепниной. Колонны казалось, были увиты цветами, но этого были невероятно реалистичные барельефы. Окна во всю стену наполняли пространство солнечным светом, от чего в нем казалось еще волшебнее.
Шано поставил сумки на пол и сказал:
— Это главный зал. Сейчас последний лунник лета, поэтому здесь тоже лето. Как только наступит первый лунник осени, зал наполниться всеми оттенками этого времени, что будет означать начало осеннего времени.
— Здесь потрясающе. — С замиранием сердца, я смотрела по сторонам, как вспыхнуло пламя, и из него вышла Шаархе.
Присев в реверансе, я поняла, что женщина улыбнулась и повторила мой жест.
— Добра и света вам, директор Шаархе.
— И тебе добра и света. Ты выбрала себе новое имя?
— Да.
— И кто ты теперь, дорогая?
— Белла.
— А фамилия?
Я задумалась. А вот о фамилии я и вовсе не подумала.
— Шано. Ее фамилия Шано. — Дополнил граф, и я повернулась к нему с открытым ртом.
Шаархе лишь одобрительно кивнула, как будто бы знала заранее и сказала:
— Добро пожаловать Белла Шано.
Вокруг меня заискрился воздух.
— Школа приняла твое новое имя, и приняла тебя под защиту.
Я и вякнуть ничего не успела!
И пока я не начала возмущаться, Шаархе вызвала пламя, и граф, схватив мои сумки и меня, потащил в него.
Следующее место, где мы оказались, была аллея, мягко укрытая от солнца, кронами не известных мне деревьев, с тонкими, словно вот-вот сломаются, стволами, но мощной и пышной листвой.
— Это орхева. Сердце нашей школы. Дерево жизни и равновесия. Под его кронами каждый, кто нуждается, найдет приют и спокойствие.
Мы
На другом конце этой аллеи была небольшая роща, из того же орхева, а мы направлялись в противоположную, туда где мне виднелись двух-трех этажные здания.
— Сейчас мы идем в общежития. Ты будешь проживать в третьем корпусе, на этаже «Белой зимы».
— Ты хотела сказать в первом, на этаже «Вечного пламени»?
Шаархе, что шла чуть впереди, резко развернулась, и опять выгнув изящную бровь, сказала:
— Ты уверен? Ведь первый корпус полностью заселяют валлийцы. А ты знаешь, что характер у них не сахар.
— Пусть только попробуют. — Граф откровенно смеялся.
— Как знаешь. Значит, ты будешь жить в первом корпусе. Раз так решил господин Шано. На этаже «Вечного пламени» в комнате три.
Довольствуясь ее ответом, Шай кивнул.
— Сейчас мы проводим тебя в комнату, и у тебя будет время распаковать вещи. В четыре часа прошу тебя и господина Шано явиться в мой кабинет, для приватно разговора. И, Белла, постарайся пока не попадаться никому на глаза.
— Как скажите.
— Как скажите, директор Шаархе. — Поправила меня она. — Шайэн, прошу тебя, не задерживай девушку.
Она вошла в пламя и исчезла. И в тот же миг, мы исчезли в огне Шано.
Мы оказались в просторной, но пустоватой комнате, с большими окнами.
Граф опустил сумки на пол и сказал:
— Здесь ты будешь жить следующие четыре зимы.
Темно-зеленые стены, огромное окно закрытое тяжелой коричневой портьерой, деревянная кровать, подходящая для сна двух человек, с балдахином, стол, стул и узкий шкаф, в который мне показалось, мои вещи не поместятся.
Увидев мой грустный взгляд на обитель для вещей, Шано сказал:
— Не волнуйся, шкаф с расширителем пространства. В него поместятся все твои вещи и даже больше.
Мне нравилось. Мне очень очень нравилось.
Я сразу смирилась с мыслью, что это мой новый дом.
Пока я разбирала одежду, граф перекладывал на стол канцелярские товары.
— Шано, почему ты дал мне свою фамилию?
— А что? Тебе не нравиться?
— Не то что бы, не нравилось, а скорее вызывает море вопросов.
— Так спрашивай. И я отвечу.
— Если меня спросят, почему я тоже Шано, что мне отвечать.
— Не спросят.
— Почему?
— Потому. — Он захлопнул, какую-то тетрадку и посмотрел на меня. — Потому что никто не осмелиться.
— И все же?
— Если у кого-то все-таки повернется язык, скажи что ты моя невеста.
— Невеста? — Я даже села от неожиданности. — Шано, ты же сам меня просил не привлекать внимания, а сейчас буквально бросаешь меня на растерзание сплетников. Невеста десницы Шано!