Рубиновое кольцо
Шрифт:
Они оказались в главном канале на несколько секунд раньше ее. Уокер огляделся и увидел единственно возможное укрытие – плотные заросли болотной травы. Как только ялик уткнулся носом в эту траву, лодка Тиги появилась в дюжине ярдов от них.
Фейт дрожала. Она даже задержала дыхание, когда шум весел Тиги стал ближе. Если бы мисс Монтегю их увидела, она бы поплыла обратно за ловушкой и загадка осталась бы загадкой.
Но Тига проплыла мимо, ничего не заметив. Она гребла к Руби-Байю легко и ритмично.
Уокер ждал, пока
– Надо посмотреть, что там припрятано.
Он быстро выбрался из узкого канала в то место, где стояла ловушка. Она была тщательно прикрыта морскими водорослями, и ему пришлось потратить на поиски долгих пять минут. Уокер спрашивал себя, как Тига может управляться с ней без всяких приспособлений.
Веревка, на которой держался груз, была темной и скользкой. Она скользила в руках Уокера, как рыбьи кишки. Он накрутил ее на руку и потянул на себя.
– Ну что? – спросила Фейт через несколько секунд.
– Не похоже на крабов.
– Откуда ты знаешь?
– Опыт подсказывает.
Фейт сгорала от любопытства. Она уже забыла, что боялась плыть на ялике, и едва не опрокинула его, пытаясь встать.
– Ты хочешь, чтобы мы искупались? – спросил Уокер, продолжая тянуть за веревку.
Прежде чем Фейт успела ответить, крабовая ловушка появилась на поверхности воды.
Уокер ухмыльнулся, когда поднял свой улов.
– А Тига гораздо сильнее, чем кажется.
Фейт молчала. Она смотрела на черную прямоугольную коробку, которая заполняла почти всю ловушку.
– Неужели это…
– Благословенный ларец, – сказал Уокер. – Он был у нее.
– Не слишком-то похож.
– Ошибаешься. Он выглядит именно так, как должен выглядеть серебряный сундук, который провел в солоноватой воде сорок лет.
Петли ларчика были изъедены коррозией. Замок не работал. Несколько движений ножа – и Уокер срезал веревку, которой был обмотан ларец. Механически он вложил нож в ножны и осторожно сел напротив Фейт, поставив тяжелый холодный ларец себе на колени.
– Почему бы тебе не открыть крышку, моя сладкая?
– Конечно. – Она прикоснулась губами к его губам и дразняще лизнула их.
Кровь бросилась Уокеру в голову.
– Не напрашивайся на неприятности, – сказал он.
– Чуть позже.
Уокер усмехнулся:
– Ловлю на слове.
Фейт взялась за крышку, но потом заколебалась.
– Что-то не так? – спросил Уокер.
– Я подумала о ящике Пандоры, – призналась она.
– Крышка с этого ящика поднята давным-давно.
Фейт выдохнула и потянула крышку вверх. Крышка не поддалась.
Уокер взялся за дно ларца, который был гораздо чище, чем веревка. Глубокая гравировка помогала ему удержать его.
– Давай, тащи.
Фейт что есть силы вцепилась в холодный металл и потянула. Крышка открылась.
«Сердце полуночи» в жемчужном ореоле лежал на сверкающей груде
Отложив в сторону прибор ночного видения, Уокер взял в руки большой камень. Даже ночь не могла погасить свет рубина. Он мерцал, словно свежая кровь в свете луны.
Фейт наблюдала за Уокером, когда он рассматривал камень, не отрывая глаз. Лицо его в этот момент было очень трогательным. Фейт казалось, что она готова отдать тысячу камней, похожих на «Сердце полуночи», только бы Уокер посмотрел на нее так же.
– Можно прожить всю жизнь и никогда не прикоснуться к камню, в десять раз менее прекрасному, чем этот, – сказал он. Голос его был глубоким. – Черт побери, как он прекрасен. У меня на ладони лежит мечта каждого охотника за рубинами.
Наконец он вынул замшевый мешочек из кармана и положил в него «Сердце полуночи». Чуть привстав, он расстегнул джинсы и положил рубин в потайной карман.
– Тебе помочь? – вежливо спросила Фейт. Он метнул в нее многозначительный взгляд.
– Позже.
– Теперь я тебя ловлю на слове.
– Сладкая моя, мне того и надо. Эту ночь стоит отпраздновать.
Фейт улыбнулась, несмотря на печаль, от которой у нее перехватило горло, будто веревка поранила ее нежную плоть.
Уокер надел прибор ночного видения и поднял весла. Через пятнадцать минут они были на причале Руби-Байю. Огни в большом доме все еще горели, когда ялик уткнулся носом в шаткий причал. Бумер был в доме. Он почувствовал запах посторонних и залаял.
– Я подержу лодку, вылезай, – сказал Уокер.
Фейт вышла из ялика гораздо увереннее, чем час назад садилась в него. Ее джинсы были липкие и скользкие. Она бы не хотела повторить такую прогулку, но по крайней мере ее больше не пугала мысль оказаться в маленькой лодке.
«Это стоит кое-чего», – сказала она себе. Не столько, конечно, сколько «Сердце полуночи», и, уж конечно, не столько, сколько любовь Уокера. Опыт отношений с Тони научил ее терпению. Она понимала, что только хотеть чего-то – мало. Надо радоваться тому, что у тебя есть, и знать, что желания мало стоят.
– О чем задумалась? – спросил Уокер и поставил ларец на причал.
– Так. Ни о чем. – Фейт потерла глаза. – Просто устала. Из-за волнения, я думаю. – Она собралась ступить на узкую тропу, ведущую к дому через заросли низкого кустарника. – Пойду скажу Эйприл, что ее корабль пришел.
– Подожди, моя сладкая. Уровень воды понижается. Мне надо ослабить веревку на ялике.
Фейт повернулась к Уокеру и стала терпеливо ждать. Никто из них не заметил фигуру, которая скользнула к причалу. Никто из них не почувствовал опасности, пока не стало слишком поздно. Внезапно чья-то сильная рука схватила Фейт за горло. Прежде чем она смогла что-либо крикнуть, рука зажала ей рот.
– Не дергайтесь, мисс Донован, – спокойно проговорил Иванов. – Малейшее движение – и я перережу вам горло.