Рублевка
Шрифт:
Корнилов использовал проволоку по назначению. Натянул ее и накрепко обмотал вокруг скобы. Не из-за крыс. Рядом могли разгуливать дружки Стрелка. Теперь предстояло отыскать выход из дома.
Юрий переступил через труп, собираясь подняться на площадку первого этажа. Едва нога его коснулась первой ступеньки, как он тут же ее отдернул. Лестница отреагировала на прикосновение вибрацией! Мать честная. Некогда монументальная конструкция теперь держалась на честном слове. Пролет чудом не провалился вниз, повиснув на нижней и промежуточной площадках. Пола не было. Он провалился в подвал. Но не это было самым страшным. Подвал кишел крысами. Они устроили себе гнезда из обрывков тряпок, деревянной трухи и сухой травы.
Такого количества хвостатых тварей Юрий никогда не видел. Даже в кошмаре не мог представить себе, что в одном месте может собраться
Корнилов ступил на лестницу. Не глядя вниз, медленно, ступенька за ступенькой добрался до площадки второго этажа. Дальше дороги не было. Путь наверх преграждало нагромождение обвалившихся строительных конструкций, облепленных скользким зеленым мхом.
Юрий заметил, что на площадке подозрительно светло. Он поднял глаза. Источником света была громадная дыра в крыше девятиэтажная. Сквозь пелену повисшей в воздухе пыли на него смотрели сразу три солнца. Размытые пятна. Одно большое и два, на том же уровне, но поменьше. Никаких чудес. Юрий знал – эффект ложных солнц [2] иногда возникают в атмосфере из-за преломления солнечного света в кристалликах льда. Тут, по всей видимости, лед заменили частички пыли. Дело было не в знании физики. В школе Юрий не мог терпеть точных и естественных наук. С физикой дружил лишь на твердую «троечку». Любил он, как раз, литературу и эффектом ложным солнц заинтересовался из-за рассказа Джека Лондона. Главный герой там рассуждал о картинках. Эпизодах человеческой жизни. Одни не имеют начала, другие – конца. Третьи лишены и того, и другого. В основу рассказа было положено приключение путешественников, упорно бредущих по снежной пустыне, пытаясь нагнать и убить какого-то парня. Проводник не знает за что и почему. Он лишь поражается неуемной жажде мести своих спутников. Они появились ниоткуда. Прошли через адские испытания под светом ложных солнц, добились своего и ушли неизвестно куда.
2
Паргелий (от др. – греч. – и «солнце» – ложное солнце) – один из видов гало, выглядит как светлое радужное пятно на уровне солнца. Возникает вследствие преломления солнечного света в анизотропно ориентированных кристалликах льда, парящих в атмосфере. В «Слове о полку Игореве» упомянуто, что перед наступлением половцев и пленением Игоря «четыре солнца засияли над русской землей». Воины восприняли это как знак надвигающейся большой беды.
Вот и он любуется ложными солнцами. Имеет свою картинку с плохим началом и неизвестным концом. Корнилов вздохнул. Помимо всего прочего, ложные солнца считаются плохим знаком. Князь Игорь перед своим походом увидел их аж четыре. Да, уж, Юрок, по количеству солнц Игорь тебя обогнал, а вот по дурным предзнаменованиям заметно отстал. На поверхности ты пробыл всего ничего, а уже ухитрился разозлить крыс, напороться на мертвеца и получить знак с неба. Жуковка? Не смеши. Ложись прямо здесь, складывай ручонки на груди и помирай. Вот тебе и вся тропа ложных солнц.
Дел было по горло и помирать Корнилов решил чуть позже. Да и новый приступ кашля вытеснил из головы все мысли о смерти. Несколько минут Юрий отдыхал, прислушиваясь к стуку крови в висках. Плохи дела. И без градусника ясно, что поднялась температура. Организм сопротивлялся простуде, но сопротивление это слабело.
Юрий осмотрелся. Три квартиры. Дверь уцелела только на одной. Интересно, что за ней? Стоп, дурак. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Иди в любую квартиру из двух оставшихся. Чем они для тебя плохи? Самые обычные жилища рядовых москвичей. Правда, слегка подпорченные мародерами. Груды мусора на полу, ржавые трубы. Отыщешь окно и попытаешься выбраться из проклятой девятиэтажки. Может, с другой стороны дома крыс нет. Юрий хихикнул, вообразив себе столбик с приколоченной к нему табличкой «Крыс нет». Хихикнул и шагнул к двери. Тихонько надавил на ручку. Дверь распахнулась,
Корнилов миновал кухню, на которой из всего инвентаря была лишь газовая плита, неизвестно зачем-то разобранная. На стенах еще сохранились полоски обоев, на потолке – люстра. Правда, два из трех шаров были разбиты. На стене самой маленькой комнаты висела детская книжная полка. Очень похожая на ту, что была у Юрия. Просто четыре доски и пара раздвижных стекол. Эта полка болталась вертикально, на одном гвозде, словно стрелка часов, замершая на шести. Рядом, на вбитых в стену гвоздях висели какие-то лохмотья. Прямо под ним стояла мятая алюминиевая кастрюля и эмалированный таз. В кастрюле Юрий рассмотрел слипшиеся в куски крупинки сероватой массы, из которой торчала ложка. Таз был закопчен. На дне его чернела вязкая жидкость и обломки обожженного дерева.
В следующей комнате на полу лежали три старых матраца и груда оконных занавесок, заменявших одеяла. Из многочисленных дыр в матрацах торчали комья серой ваты. Четыре окна были наглухо заделаны тем, что нашлось в квартире – мебельными досками, снятыми с петель межкомнатными дверями и выдвижными ящиками письменного стола. В одно из окон кто-то ухитрился втиснуть пару кресел. На полу чернела гора углей и обгоревших досок.
В проеме двери смежной комнаты Корнилов увидел перевернутый вверх ножками детский табурет. В этой картине была такая обреченность, что Юрию не захотелось входить в последнюю комнату. Появилось предчувствие – он найдет там обитателей квартиры. И все-таки Корнилов вошел. Интуиция не подвела. На середине комнаты лежали три скелета в истлевшей одежде. Мужчина в синих тренировочных брюках и черном свитере. Женщина в юбке и полосатой блузке с коротким рукавом. Третьей была девочка лет трех. Красное платьице с большими белыми горошинами ярким пятном выделялось на общем сером фоне. Руки малышки сжимали куклу с широко раскрытыми синими глазами. Светлые кудряшки пластмассовой девочки очень походили на локоны ее хозяйки, облепившие маленький череп. На кукле не было платья, а одна ее нога почему-то валялась на полу.
Неизвестно зачем Корнилов решил исправить это. Он сел на корточки. Взял куклу, поднял ногу. Пластмассовый сустав с негромким щелчком вошел в отверстие. Теперь – порядок.
Возвращая куклу девочке, Юрий заметил, что шейные позвонки маленького скелета заметно сдвинуты. У женщины, которая, скорее всего, была матерью малышки, на шее наблюдалась та же аномалия. У мужчины с шейными позвонками все было в порядке. Зато рядом с правой рукой на грязном ковре лежало лезвие. На его зазубренных краях виднелись темные потеки.
Юрий вскочил. Попятился к двери. Запутался ногами в табурете и со всего маху грохнулся на пол. Произошедшая в этой квартире драма предстала передним во всей ужасающей полноте. Оказавшись в этом доме, маленькая семья пыталась выжить. Отец как мог укрепил дверь подъезда. Забаррикадировал окна. Сначала глава семьи соблюдал аккуратность – огонь для освещения и приготовления пищи разжигали в тазу. Потом – просто на полу. Тянулись бесконечные дни и пропитанные безысходностью вечера. Возможно, эти люди ждали, что придет помощь. Надеялись до последнего. А когда надежда угасла, решили умереть. Все разом. Мужчина задушил жену и дочь, а потом… Или вскрыл вены, или полоснул лезвием себе по горлу.
Корнилов почувствовал, как подкашиваются ноги. Шатаясь, добрался до матраца. Сел. Чтобы прогнать из головы мысли о несчастной семье, расстегнул комбинезон, достал карту. Принялся изучать маршрут. Очень важное и нужное занятие. Он собирается выйти за пределы города, пересечь несколько рек, но пока не представляет даже, как выбраться из этого крысиного гнезда. Пока что ему светило только одно – присоединиться к людям, которые отдали Богу душу в этом доме. Стать пятым.
Юрий свернул бесполезную карту и растянулся на матраце. Протер стекла противогаза, чтобы лучше видеть трещины на потолке. Надо успокоиться. Трезво обдумать положение. Для начала научиться не придавать трупам большого значения. Не впадать в истерику при виде мертвецов. Принять их как неотъемлемую часть пейзажа мертвого города. Сделать своим девизом избитую фразу «Им сейчас лучше, чем нам». Примерно так.