Rucciя
Шрифт:
Миша обнаружил, что перед ним стоят два здоровых парня в камуфляже. Лиц в полосатом свете, протекавшем сквозь ельник, было не разглядеть – они тоже были камуфлированными, точнее, измазанными зеленоватой грязью. В руках у каждого был короткий автомат, и еще куча всякого оружия висела на груди, на поясе, под коленями – и вообще по всему комбинезону. На рукаве была эмблема со скорпионом. Миша догадался, что перед ним десантники 31-й бригады ВДВ, стоявшей где-то под Ульяновском. Часть считалась элитной, называлась «Скорпион» и одно время часто проводила учения на территории Дрожжановского района. «Войска дяди Васи» отрабатывали освобождение республики от взбунтовавшихся экстремистов-националов. Учения прекратились после того, как два научившиеся всему десантника сбежали из казармы и отправились в Казань, убивая на ходу каждого встречного.
Купряев скребанул ногами, пытаясь куда-нибудь уползти,
– Не дергайся, мужик, – сказал тот, что был чуть пониже (но все равно на голову выше Купряева). – Отвечай, и все нормально будет. Понял?
Миша с готовностью закивал.
– Молодец, – одобрил низкий. – Татары поблизости есть?
– Теперь есть, – сказал второй и заржал.
– Да брось ты, видишь, у него крест, – сказал первый.
– Братишка, ты русский? – спросил высокий и снова заржал.
Купряев понял, что тот цитирует фильм «Бригада», но поддержать игру не решился – очень уж опасным выглядел смеющийся солдат.
– Зема, ты не молчи, – посоветовал низкий. – Вот скажи, как звать тебя?
– Михаил, – сглотнув, сказал Купряев.
– Я ж говорю, русский, – объяснил низкий высокому.
– Чуваши мы. Тут все чуваши, – решился уточнить Миша, но сразу пожалел об этом – а заодно ужаснулся собственному усилившемуся акценту.
– И что? – зло спросил страшный парень. – Тоже азатлык?
Купряев почувствовал, как поры по всему телу одновременно выстрелили фонтанчиками ледяного пота. Надо было что-то сказать, но сил для этого не осталось.
– Саня, кончай, – сказал второй десантник.
– Щас кончу, Рома, так щас кончу, лопнут все. Да не ссы, нормально все.
– Ребята, у меня трое детей, – сумел выговорить Михаил, сам не поняв, зачем соврал.
– Ладно, не трясись, – презрительно сказал высокий. – Не тронем. Где тут у вас татары?
– Да везде, – подумав, ответил Купряев. – Вон туда только если, там Сердеево, удмуртская деревня, а так вокруг – в основном татарские, мишарские то есть: Мунчалы, Аксу…
– Ты что, чуваш, издеваешься? – страшно спросил высокий и даже нагнулся, чтобы рассмотреть, издевается ли Михаил. Лицо у десантника было мокрым, запах от него шел медный, как страх. Купряев перестал дышать.
– Саня, айда без гонева, – сказал второй. – Помрет же колхозник щас.
– Не боись, Рома, без нас не помрет, – сказал Саня, на секунду отвернувшись от Миши. Миша быстро перекрестился. Высокий снова повернулся к нему:
– Ща нам чуваш ваще все расскажет. Да, чуваш, ты же правильный мужик, да?
– Саня, ты за-е-бал, – сказал Рома.
– Ты ссать хотел? Ну ссы. Иди и ссы, работать не мешай.
Рома сплюнул и ушел в сторону.
Купряев вжался в ствол сосны, стиснул густую перину опавшей хвои, сразу переставшей колоть ладони, и беспомощно повторил:
– Ребята. Не надо. У меня дети.
– Завидую. А у меня нет, – ответил Саня, опустил автомат на хвою, и в руке у него откуда-то взялся широкий нож. – Ну что, чувашин, скажешь, где стратегические боеголовки?
Миша вжался спиной в ель и зажмурился, молясь, чтобы все быстрее кончилось. Боли не было. Раздался тихий шелест, стон, и хвоя под Купряевым дернулась, словно рядом наземь бросили что-то тяжелое. Миша неохотно приоткрыл глаза и обнаружил, что Саня неудобно скорчился в метре от него, а бритый затылок десантника странно играет мелкими бликами. Сморгнув, Миша понял, что череп Сани разворочен, и из раны густо стекает кровь. Купряев заерзал взглядом вокруг. Между деревьев мелькнул силуэт – к Мише осторожно приближался кто-то в камуфляже, но вроде не Рома. Человек смотрел на Купряева сквозь прицел прижатого к плечу автомата. Миша решил снова зажмуриться, но краем глаза уловил новую тень, мелькнувшую слева в просветах еловых лап. Он дернул головой, человек с автоматом мгновенно присел и развернулся. Слева хлопнула пробка от шампанского. Незнакомец отлетел назад и пропал из виду. Тень оказалась Ромой – он крался к сраженному противнику, словно обтекая еловые стволы и ветки, и небрежно держал у пояса очень длинный пистолет. Ветки справа от него мотнулись, Рома вскинул пистолет, и с другой стороны на него тут же бросилась еще одна крупная фигура в камуфляже. Оба повалились в желтую хвою, тяжело дыша и что-то жуткое делая друг с другом.
Сидевший в двух десятках метров Миша их не видел – только слышал, как сначала пару раз звякнул металл, потом забухали звуки ударов – они были очень частыми и громкими, и сопровождались пыхтением и хэканьем, словно дрались не двое, а по меньшей мере четверо.
Купряев пытался на этом не сосредотачиваться, потому что тянулся к автомату, торчавшему из-под саниного трупа. Миша неловко ухватил двумя пальцами зарывшийся
Миша сморщился и не глядя отвел вниз пластинку предохранителя – точно такого же, какой был на армейском АКМ сержанта Купряева. Щелчок был тихим – но его все равно услышал победивший убийца. Кажется, это был не Рома. Он неловко поднялся с затихшего врага и пошел к Мише. Миша, не вставая, вскинул автомат к плечу.
– Мужик, – сказал человек в камуфляже, уверенно улыбаясь. Это в самом деле был не Рома. Что, впрочем, не меняло раскладов. – Ты чего, бля? Опусти ствол, я ж свой.
Купряев вжал приклад в плечо и прищурился – солнце выжигало нестерпимую полоску на стволе, а пот склеивал ресницы – но вытереть его было нельзя.
– Все, я молчу и не двигаюсь, – сказал убийца, поднимая руки. – Ты, мужик, просто положи его. Блин, я же тебя спас, братан, ты…
Купряев дал короткую очередь. Первые пули ударили в шею, потом автомат повело вверх, и густые кляксы заляпали солдату низ лица. Голову бросило назад, как на ниточке, человек упал на задницу, а потом медленно повалился набок.
Миша попытался встать, не отрывая глаз от прицела. Не получилось. Он немного опустил автомат, поелозил ногами, поднялся, перешагнул через Санька и, коротко озираясь, пошел к своей жертве. Это был, насколько можно было разглядеть, ровесник Ромы и Сани, и форма оказалась точно такой же – только на нашивке вместо скорпиона был крылатый барс. Постояв несколько секунд рядом с телом, Миша положил автомат рядом с откинутой рукой. Подумал, подхватил оружие, обтер сначала пучком хвои, потом рукавом. Положил. Еще подумал, снова схватил автомат и бережно засунул в валявшийся неподалеку пакет. Немногочисленные маслята липли к черному железу как репей к кудлатому псу. Посмотрев внутрь пакета, Миша снова вынул автомат, повесил его на плечо и пошел к остальным убитым. Глупо было бы взять один автомат, а еще три оставить.
В десятке километрах от Малого Вознесенского, на чувашской стороне, КПМ «Лазоревый» отрастил себе огромный хвост из автомобилей – зловонный и затвердевший, будто клей на воздухе. Аскар Хайруллин, возвращавшийся из Нижнего, влип в этот хвост как пьяная муха в смолу, вязко и безнадежно. Через пять сигарет понял, что вот-вот станет натуральной букашкой в янтаре. Он выскочил из «Газели», хлопнув дверцей, и устремился в голову очереди с намерением порвать руками любое препятствие. Вместо головы Аскар обнаружил тело, причем самых разнообразных, но безусловно угрожающих очертаний. Перед КПМ переминался двойной заградотряд из гаишников и военных, за спинами которых, как гигантские майские жуки и протухшие божьи коровки, неподвижной россыпью стояли бронетранспортеры и «КамАЗы» в серо-зеленых разводах. Аскар решил не лезть на рожон, а малость понаблюдать. И вскоре похвалил себя за выдержанность. Опередившие его товарищи по пробке в лучшем случае удостаивались краткого, но энергичного описания того рожна, на который они залезли – и отправлялись восвояси. А паре особенно активных автомобилистов, которые жестко попытались объяснить гаишному майору, что вообще-то следуют не по личным делам, а по казенной надобности, совсем не повезло. Майор вытребовал у обоих документы, изъял права и техпаспорта и предложил отогнать машины на обочины и успокоиться. Один из активистов все понял и испарился. Второй сорвался на крик и бросился за пошагавшим прочь майором. На пути водителя резво, как лезвие выкидного ножа, возник парень в странной форме, который легонько оттолкнул активиста – вроде как не рукой даже, а плечом – и исчез снова. Водитель осел на асфальт и принялся искать воздух распахнутым ртом. Дальше Аскар смотреть не стал, а потихонечку дал задний ход, вернулся в «Газель» и как мог тщательно заперся в ней. Телефон так и не работал – индикатор сигнала вел себя неправильно. Аскар с тоской посмотрел в сиротеющую сигаретную пачку, отложил ее подальше и достал из-за сиденья пачку журналов с недобитыми сканвордами. У него осталась всего пара журналов, когда впереди заревели дизели, а вдоль машин побежали ловкие парни все в той же форме. Они в считанные минуты сковырнули такую, казалось, непробиваемую пробку в кювет. По трассе мимо КПМ и дальше в Татарстан поползли новые «КамАЗы» и бронетехника, над которыми следовал небольшой косяк вертолетов огневой поддержки.