Рудаганд
Шрифт:
– Охо-хо! – вырвалось у Риппера, когда он попытался рассмотреть каждую карту в отдельности. В массе своей они имели схожую структуру и строение. Во все стороны от бьющего в центре чёрного родника неслось множество ручейков. Некоторые из них переплетались, вновь совались, а после опять разделялись. И в перекрестии потоков на водной глади качался камень с горящем на нём символом. Прочесть его Риппер не смог, но стоило ему прикоснуться к гладкой/шероховатой/холодной/горячей поверхности, как тут же стало ясным его предназначение.
Страсть как захотелось опробовать хоть малую часть. Боргест словно почуял
Раз, два, три… и… Риппер почти физически ощутил, как рушится плен густого липкого мрака. Свежий воздух прошёлся по мохнатым бокам Боргеста. Он бессовестно ворвался в ноздри пса, опьяняя разум ароматом свободы. Запахи и звуки наполнили радостью сердца пса и его хозяин. Осталось лишь открыть глаза и взором охватить окружающий мир. И вот он, свет!
«Я скучал по тебе», – с трепетом в душе подумал Риппер. Пёс сощурил глаза, но это не помешало ему узнать песчаные насыпи незнакомого полигона. Небо над головой Боргеста расчертило следами выстрелов. Где-то рядом шёл бой, возможно, между рудагандами.
Риппер погнал пса взглянуть, что происходит. И вот каменные глыбы, которым люди придали вид оружия сцепились неподалёку. Глазами демонической собаки парень видел их суть. Видел их жалкие потуги победить толпой лишь одного, того что пробудился, но лишь наполовину. Что значит «пробудиться» Риппер не знал, но подсознательно ощущал дремотный застой в каменных глыбах.
И вот победа осталась за тем, кого нитерудная система распознала как «Триада Яшэр». Четыре рудаганда валялись рядом с ним. Поверженные. Разбитые. Изничтоженные!
Боргест занервничал. Псу не терпелось поиграть с кем-нибудь, и Риппер дал ему такую возможность. На полусогнутых лапах, он мелко засеменил к месту схватки. Когда расстояние заметно сократилось, «Триада Яшэр» развернулся к нему. Риппер интуитивно пригнулся, после лёг на живот и стал подкрадываться. Боргест поступил так же.
Противник покрутился на месте, а после двинулся навстречу собаке. Видимо, решил проверить догадку или же сразу вступить в бой. Риппер ждал… Вот расстояние сократилось до прямого выстрела из крупнокалиберных орудий.
«Триада Яшэр» остановился. Он словно не мог решить, нападать ему или обороняться. Такое замешательство, казалось, на руку Боргесту. Пёс рванулся с места. Прыжок, и вот уже огромный чёрный зверь срывает когтями твёрдые пластины. Он словно роет нору к сердцевине каменного монстра. Попеременно помогая себе то клыкастой пастью, то заострёнными шипами на концах тройного хвоста, адский пёс вгрызался внутрь.
Но тут в мохнатую холку вцепилась гигантская пятерня и точно щенка вышвырнула Боргеста прочь. Риппер пытался понять где небо, где земля. В голове всё пошло кругом. Захотелось выставить перед собою руки и встать. Вот только что такое? Он не мог разобраться сколько у него конечностей в итоге. Хост, лапы, ноги, руки, головы…
А между тем махина «Триады Яшэра» уже настигла пса и колошматила его от души. Риппер не чувствовал боли. Нет, его охватил странный жар лихорадки. В ушах затрещало, а во рту так пересохло, что казалось, будто язык расплавился и вытек.
Отчаяние и желание жить сплелись в сознании
Как наваждение, как шум неясный, до Риппера со всех сторон стал доносится зазывающий гомон. Что голоса хотели? Куда пытались заманить? Он ничего не понимал. Тянуло спать. Он чувствовал, что до смерти устал. Но сон всё никак не шёл. Вместо него в мозгах засел какой-то мутный бред. И Рипперу стало казаться, что нигде ему не будет от него спасенья. Но… вдруг всё прекратилось.
Ставший привычным тягучий мрак убаюкивал его. И в этой темноте он почувствовал чьё-то тепло. Кто-то крепко держал Риппера в своих руках. Тёплое дыхание касалось обнажённой кожи между лопаток и проникало внутрь до самых лёгких.
«Так ты меня спасаешь?» – ему хотелось повернуться, заглянуть в лицо, чтобы запомнить его…
– Он пришёл в себя! – взвизгнула какая-то девица.
Над Риппером склонилось сразу несколько яйцевидных механоботов. Сознание, поскрипывая, пыталось оценить обстановку. И кажется, ему немного удалось. Парень поводил глазами из стороны в сторону, и в голове тут же сработало узнавание. В этом месте он уже бывал.
Медицинская камера, в которую попадают все имплантированные после перенесённой операции. Сейчас сверху должно открыться окошко и в нём появится ещё одно яйцелицее создание. Оно поинтересуется самочувствием, а после либо отправит спать, либо выпустит наружу. Случилось второе.
Рипперу помогли выбраться из камеры и усесться на жёсткой кушетке. В послеоперационной комнате, предназначенной для проведения медицинского осмотра, столпилось на удивление много народа.
– Риппер, я Ариса. Помнишь меня? – тётка лет за тридцать, напялив на морду маску дружелюбия, начала засыпать его вопросами. Её интересовало не только самочувствие, но и что Риппер делал целый год внутри рудаганда.
«Год?! Внутри кого?!» – в голове парнишки случился мини-коллапс.
– Спал, – неуверенный ответ разочаровал Арису. Женщина явно желала услышать нечто иное. Вот только что? Казалось, она вообще не представляла, каких титанических усилий стоило Рипперу не сойти с ума. Разум разрывало на части от противоречивой информации, которая так сразу свалилась на него и требовала немедленного осмысления. Получалось, с аттестации Архипа прошёл год. И всё это время Риппер провёл в брюхе его волколака. Невероятно! Неправдоподобно! Нереально! Бред!
– Что же всё-таки случилось? Тогда, на аттестации, – настала очередь Риппера задавать вопросы.
– Похоже, ты прошёл через слияние с чужим рудагандом, – уходя от ответа, Ариса взяла парня за руку и коснулась пальцами запястья, нащупывая пульс. – Подобное случается редко. И на данный момент ты единственный выживший после такого. Понимаешь, как тебе повезло?
«Прям ссу от счастья кипятком», – саркастически заметил про себя Риппер. Ему казалось, что женщина совершенно не поняла сути его вопроса. Он хотел знать, какого чёрта год назад случилась адская бойня? Кто во всём этом виноват? Поэтому всё сказанное только что Арисой казалось ему не более чем лаем собаки на ветру. Однако она не сдавалась, продолжая свой бессмысленный трёп.