Рудая. Выбор За Мной

Вежда Юлия

Можно было бы до места и долететь, но Ритке это стоило бы большого напряжения, а ей следовало поберечь силы для главного испытания.

Сначала шли молча, все были угрюмы и сосредоточены. Нервы Ритки были натянутые как канаты, драконица внутри предчувствовала беду.

Чтобы не произошло в зоне Искажения, а войти в нее все равно придется, но не с таким настроем. И Ритка вполголоса запела одну из известных песенок, ходивших по тавернам, о незадачливом служаке, которому с красивыми женщинами не везет, потому, как женился по молодости на гром-бабе. Простой веселый мотивчик быстро подхватили все.

А из них получился бы неплохой квартет. Допев песенку, они начали перебирать другие шлягеры народного творчества, знакомые и не очень. За этим занятием путь сократился втрое, а настроение поднялось на все сто.

— Помирать так с музыкой, — припомнилось Ритке, — запевайте, братцы!

Когда до черты Излома остались считанные километры, решили сделать привал. Виктор привел их к небольшой домушке, в виде охотничьей заимки, которая ей и оказалась. Только наведывались сюда не охотники, а группы патрулирования черты Излома, созданные из местного населения.

Расположившись с относительным комфортом, пришла пора перекусить, чем Льюис послал. Сыр, свежий хлеб, ветчина и крепкий чай. Может и не изысканно, но сытно.

После бессонной ночи, полудневной прогулки быстрым шагом и плотного перекуса, всех потянуло в сон. Было решено подремать и со свежими силами отправляться.

Ритка уснула, едва голова коснулась подушки. Сон был поверхостным и беспокойным. Ей снилось, что она провалилась под лед, в холодную, стылую воду, рядом стояла Судьба и смотрела как она бьется об лед, не в силах выбраться. Проснулась Ритка одна, в незнакомом месте.

КЕННЕТ.

Когда он уснул, был день, когда открыл глаза, вокруг царила ночь. Сколько же он проспал? И где все? А самое главное, когда и зачем он обернулся? Вернувшись в человеческий облик, попытался оглядеться.

Темень была такая, что просто глаз коли. Позвав друзей и не услышав отклика, Кеннет перешел на драконье зрение. Шок, вот что он испытал, когда мгла рассеялась под драконьим взглядом.

Стены пещеры, где он провел, без малого, сто лет, прочно смыкали свои своды над его головой. Словно и не было в его жизни друзей, их приключений и мытарств, побратимства, обретения сестры и их последнего похода за камнем.

Неужели все это был всего лишь реалистичный сон, навеянный его подсознанием, сон дракона страдающего от одиночества. Нет, нет, этого просто не может быть! Они были такими живыми, родными со всеми их недостатками и достоинствами. Он не мог их выдумать! Только не это! Зачем ему эта жизнь, зачем гнить здесь заживо, погружаясь в пучину безумия год за годом, день за днем. Ведь все что ему теперь осталось, это грезить наяву? Нет. Он покончит с этой пустотой раз и навсегда. Яростный рев сотряс стены пещеры. Дракон сделал свой выбор и имя ему Смерть.

ВИКТОР.

Он брел среди камней, босиком, раня об острые камни ноги, оставляя за собой кровавые следы, но боли не чувствовал. Серые сумерки, да затянутое пеленой туч небо, были его спутниками. Виктору казалось, что он бродит так уже много дней. Кроме камней и неба вокруг больше не было никого и ничего.

Лишенное воды и пищи, сознание двоилось. Вот он, проходящий посвящение, ищет свой Карим или он пришел сюда с друзьями за Драконьих камнем. Какие воспоминания навеяны, а какие правдивы

или и те и другие, не более чем мираж.

Хотелось остановиться, перестать думать и даже просто двигаться, но делая следующий шаг, он упорно делал и другой. Упрямство, это его основная черта.

Преодолев небольшую возвышенность, сбившись со счета которую, Виктор увидел большой изящный дом. Ветер колыхал занавески в открытых настежь окнах, словно раскрытые паруса корабля. Двери гостеприимно распахнуты настежь.

До слуха Виктора донесся женский смех и музыка. Собрав остатки сил, он добрел до колонны, стоявшей у входа и прислонившись спиной, тихо сполз вниз, опрокинув при этом вазон с цветами.

На звук падения выбежали несколько красивых, стройных девушек. Увидев неподвижное, изможденное тело, девицы ловко подхватили его со всех сторон и практически донесли до источника с водой, бившего прямо из мраморной плиты посреди большого зала.

Первый стакан пришелся бальзамом для измученного сухостью горла. Второй придал сил и надежды на то, что теперь все будет хорошо. Третий поднял на ноги и разлился энергией по всему телу. Четвертый, а вот четвертый-то ему и не дали выпить. Снова подхватили под руки и отвели в купальню. Виктор не особо и сопротивлялся. Когда, после блуждания по каменистой пустыне, тебя моют дивные юные прелестницы, смывая пот и грязь, мысль о сопротивлении приходит в голову в последнюю очередь.

Три стакана из волшебного родника вернули его к жизни, мытье придало ясность мыслям и выходя из купальни, Виктор чувствовал себя таким, каким был прежде. Девушки принесли странное одеяние, наподобие женского платья чуть ниже колена и пояс к нему. Одевшись, он пошел за ними. Приглашающими жестами девицы довели его до огромного зала.

В центре стояло два трона. На одном из которых сидела потрясающая по своей красоте женщина. Сравниться с ней смогла бы только его мать. Огромные фиалковые глаза смотрели на него изучающе. Виктор почувствовал, что царица довольна увиденным. Протянув к нему руку, она похлопала по свободному месту.

Дождавшись, когда он сядет рядом с ней, щелкнув пальцами, она отдала молчаливый приказ. Тут же на сцену выбежали юные девушки в прозрачных одеждах, исполняя красивый, страстный танец.

Один номер сменялся другим и Виктор слегка утомился от обилия женских тел и хорошеньких лиц. Соседка поняла его состояние. И по её, снова молчаливому, приказу он был отведен в большую светлую спальню, где и забылся сном без сновидений.

Проснулся Виктор от ощущения чужого присутствия и неспеша раскрыл свои глаза, встретившись взглядом с фиалковыми омутами. Нежные руки блуждали по его телу, вызывая приятную дрожь и все же…

Виктор привык, что инициатива всегда исходила от него, одурманить звездного дракона дело не реальное и менять на сей раз он точно ничего не собирался. Как сказала бы Рудая:

— Мы вас не ждали, а вы пришли.

Стоп. Губы незнакомки приближались всё ближе и ближе, а Виктора интересовал лишь один вопрос, кто такая эта Рудая. Отстранившись от назойливой поклонницы, не обращая ни малейшего внимания на её раздраженное шипение и наличие змеиного языка, скользнувшего сквозь раздвинутые в оскале острые, как клыки зверя, зубы, он прошептал вслух: