Рудимент
Шрифт:
А почему бы и нет?
— Я не сомневался в твоей интуиции, Питер! — похвалил шеф. — Отмеченные тобой ролики почти полностью совпадают с теми, что признаны недоброкачественными и рекомендованы к снятию с показа. Скоро у вас, в России, будет создана специальная инспекция, следящая за качеством подобных творений. А пока, в знак признательности, наш коллега прислал тебе небольшой подарок.
Шеф развернул коробку и продемонстрировал мне модель сотового телефона, о котором я когда-то заикнулся. Очень дорогая вещь, последней серии, со встроенным Интернетом, фотоаппаратом и микрофоном голосовой почты.
Мы
— Очень много пива, — заметил я Винченто в конце недели. — И актеры все молодые, почти школьники. Вот здесь, целая компания веселится то в поле, то на дискотеке, и всегда с бутылками в руках. Или другое. Парень, который без пива, остается один, а его пьющего друга обнимают красивые девушки. Разве это нормально?
— Не только нормально, но и согласовано с медиками, — подтвердил шеф. — Признано, что пиво — напиток коллективный, способствует компанейству, соответственно, оттягивает молодежь от меланхолии, от ухода в депрессию. И в конечном счете, любая жизнерадостная компания противостоит наркотикам. Ты не должен об этом забывать. Постарайся, когда сочиняешь, предельно искренне передать позитивные эмоции. И не волнуйся, если что-то не получится. Я же тебе говорил, воспринимай эту деятельность как очередной тест…
После пива мы оживляли вставки с закамуфлированными дифирамбами в адрес абсолютно ненормальной одежды. То, что предлагалось к повседневной носке, вызывало у меня, в лучшем случае, недоумение. А те, кто рекламировал тряпки, были до отвращения безвкусно накрашены и татуированы, не говоря уж о железе во всех болевых точках. Винченто прочел мне целую лекцию по поводу подражательной мотивации. Он сказал, что, по опросам психологов, ребята непременно нуждаются в эталонах, иначе наступает обособление от коллектива, негативизм, и как результат — выпадение из здорового общества.
Как говорит Барков, мой шеф и черта оправдает. Затем валом пошли презервативы, по заказу программы «Антиспид». Наверное, мне все-таки подсовывали что-то в еду, потому что по вечерам я чувствовал себя вялым, а иногда не мог вспомнить, что происходило несколько часов назад. Но дело двигалось, и росли столбики баксов на счету. Пока я не надумал послать Майлока в конференц-зал. Куколка случайно услышала от матери, что приезжают какие-то шишки, вроде как начальство Сикорски, и намечается конференция. Якобы Пэн будет отчитываться по итогам полугодия, и другие кураторы тоже привлечены, потому что «у нас Америка, а не Россия, и избиратель имеет право знать, куда идут деньги». Так с гордостью за великую державу заявила Дженна.
Я подумал: а что мы теряем, если после конференции, вечерком, зашлем Томми в нижний зал, пошукать в компьютерах. Глядишь, чего путного и отыщется? Нет, так просто он туда не попадет. Следовало его снабдить электронной отмычкой, дискетой и внятно поставить задачу.
После поломки газетного киоска я больше не поручал Томми никаких деструктивных акций. Сначала мы потренировались на простых заданиях. Вынесли из Крепости, на теле, пачку салфеток.
Сошло.
Потом Томми унес целую пачку пустых
Прокатило. Никто его серьезно не шмонал, и я развернулся на полную катушку. Он ездил, ради меня, в удаленные магазины, один раз даже на междугородном автобусе, и привозил маленькие, но важные детальки. В частности, он трижды побывал в фирме, торгующей шпионскими примочками, оказалось, что за деньги можно экипироваться не хуже Джеймса Бонда, разве что бомбу в наручных часах они не предлагали. Затем я отважился на следующую ступень.
Томми было поручено сходить в Малую операционную и стащить там скальпель. Скальпель хотела иметь Дженна, она вбила себе в голову, что девушке надо быть готовой к насилию. Томми справился с блеском. В операционной висят две камеры, но я научил его, как отключить освещение. Я побаивался отправлять его одного, потому что самым трудным было не проникнуть внутрь и не запрятать в карман кусочек стали. Самым трудным было разблокировать память дверного замка, чтобы она не зафиксировала магнитную карту Томми. Но он справился. Это такой увесистый ящичек, я собирал его по трем инструкциям, потому что штатная конфигурация, имеющаяся в свободной продаже, перебирала коды доступа минут пятнадцать. Такие темпы меня никак не устраивали. Томми выполнил все в точности. Замок его не запомнил, свет не загорелся, скальпель достался Куколке. Можно было отправлять санитара на серьезную разведку. Я пока не пробовал гипноз на других, словно стеснялся…
Мне никто не докладывал о приезде высокого начальства, но по некоторой авральной суете догадаться было несложно. В отличие от операционной, в конференц-зал у Майлока доступ отсутствовал. Значит, там и в обычные дни хранилось оборудование, или записи, предназначенные лишь для управленцев. Наверное, меня все-таки «подкармливали» химией, разжижающей мозги. Потому что в нормальном состоянии я бы на подобную авантюру не отважился. Даже после всего, когда отступать уже стало некуда, я оглядывался назад и смеялся над собой. Ну не идиот ли, взламывать пароли секретного ведомства?
Однако новичкам везет. Как, впрочем, и дурачкам. Томми вернулся и поздно вечером принес мне пластмассовый квадратик. Пока его не было, я не мог думать ни о рекламе, ни об ужине. Каждую секунду я ожидал, что в палату ворвутся охранники, вышвырнут меня из кресла на пол и отделают тяжелыми ботинками. Видимо, этот приятный сценарий я подсмотрел в кино…
— Кто тебя видел? — спросил я, запрятывая дискету на голое тело, под рубаху.
— Никто. Они обедали в салоне, — находясь в сомнамбулическом состоянии, Майлок изъяснялся даже четче, чем обычно. Куда-то девался гнусавый акцент и вечная его манера плеваться, произнося шипящие.
— Ты открыл замок прибором?
— Нет. Ты сказал, что если открыто окно, то лучше не трогать замок. Я влез через окно.
— Ты уверен, что тебя не заметили из парка?
— Уверен. Уже было совсем темно. Я переобулся и залез очень быстро.
— Кто ужинал в салоне?
— Мистер Сикорски, мистер Винченто, миссис Элиссон…
— Нет, я имею в виду приезжих. Ты видел кого-нибудь раньше?
— Там были трое или четверо, но сидели сбоку от окна, за длинным столом. Я узнал только мистера Куина, видел однажды.