Рудники
Шрифт:
– Издеваешься? Черную руду у меня никто не возьмет, как и аметисты удачи! Это тебе не обычная медь, здесь учет этой руды ведут строго! Ни один кусочек налево не прошмыгнет. Кстати, какая прочность у жилы?
– Двадцать тысяч, а что разве у нее может быть другая прочность?
– Конечно, жилы попадаются прочностью от пяти до пятидесяти тысяч.
– Значит, у меня середнячок.
– Ну да, ну да. Двадцатка в одно рыло, это далеко не середнячок, это больше чем пятидесятка
– Просто отнесся к ним по-человечески, предложил сотрудничество.
Тот засмеялся и даже шлепнул ладонью по земле.
– Парень, ты себя со стороны слышал? Так говоришь, как будто крысы тебя понимали, вот как я сейчас.
– Разумеется, понимали, иначе как бы я мог с ними договориться?
Он оглянулся по сторонам и приблизился ко мне вплотную:
– То есть, ты хочешь сказать, что можешь говорить на крысином?
– Думаю, что не только на крысином.
Теперь он смотрел на меня с легким недоверием:
– Парень, да ты набит сюрпризами, как шаман бубенчиками.
– Разве это не обычное умение друида?
– Ну да, если друид уровня этак двухсотого, да и непохож ты на друида, даже на начинающего. Впрочем, не хочешь говорить...
– Не хочу!
– Правильное решение. И кстати лучше помалкивай об этом своем умении.
– Почему, ведь Шрам-то наверняка уже догадался. И потом как еще можно договориться с крысами, если не умеешь балакать по-ихнему? Думаю, все это прекрасно понимают.
– Все, да не все. И уж постарайся ничего подобного завтра не ляпнуть перед проверяющим.
– Хорошо.
– Ладно, спокойной ночи. Завтра будет сложный день. Выспись, как следует.
– Спасибо, постараюсь, тебе тоже спокойной ночи.
Орк побрел к своим котлам, опираясь на костыль, а я опять себя укорил. Надо было самому к нему прийти, проконсультироваться. Вместо этого инвалид ко мне на костыле хромает. И то, что я об этом не подумал, меня не извиняет. Вообще я что-то своими мозгами чего-то шевелить отказываюсь, а ведь надо, надо шевелить! Скоро уже все извилины выпрямятся. Ладно, спать.
Удар сапогом по ребрам не дал мне заснуть. Да что ж за жизнь-то такая собачья? Вечно не дают поспать! Надо мной стоял Шрам и уже заносил ногу для повторного удара:
– Надеюсь, тебе хватило мозгов не продавать черную руду налево?
– к счастью, второго удара не последовало, мне и первого хватило, хоть он и был не сильно болезненным, скорее неприятным, но повтора все равно не хотелось.
– И тебе доброй ночи!
Тот усмехнулся:
– Я жду ответа на свой вопрос.
– Нет, конечно!
– Что нет? Не хватило мозгов?
–
– И что же остановило?
– Могучий клык не взял.
– Да? Молодец! А чего же он тогда к тебе тогда прискакал?
– По личному делу.
– На моем руднике не может быть ни у кого личных дел кроме меня.
– Значит, может.
– Рассказывай.
– С чего бы это?
– С того, что я могу устроить тебе чрезвычайно веселую жизнь.
– Не напугал.
Он некоторое время давил меня взглядом, но, не добившись результата, пошел на уступки:
– Что хочешь взамен?
– За предательство друга?
– За устранение нежелательных последствий.
– Давай у него спросим, если согласится, расскажу, ну а если нет...
– я развел руками.
– Ну, если выяснится, что звон был на пустом месте, обоих вас...
Мы пошли к котлам. Повар уже улегся поспать.
– Могучий клык.
– Чего тебе, крысолюб?
– поинтересовался орк, не открывая глаз.
– Десятник желает знать твои дела со мной...
– А рожа у него не треснет?
– он открыл глаза и, выпучив их как глубоководный краб, уставился на Шрама, - П-прошу прощения, господин десятник.
– Уверяю Вас, господин повар, что не треснет.
– Он может помочь, - вставил я свои пять копеек.
– Молчал бы уж!
– он махнул на меня рукой, - он же теперь не отвяжется.
– Не отвяжусь, - подтвердил Шрам, - Я должен знать, что происходит у меня под носом и чем это угрожает.
– Как ты говорил, он может помочь?
– Он может помочь опознать...
– Да ладно уж договаривай, чего там, дальше он и так догадается.
– Значит все же вышли на след убийцы?
– Ну? Я же говорил!
– Самосуда не будет, его накажут по закону!
– Ага! По вашему закону, за убийство каторжника он отделается штрафом!
– из орка, казалось, вынули стержень. Было жалко на него смотреть. Шрам отбирал у него последнее - месть за друга.
– Самосуда все равно не будет! Ладно, что ты говорил про опознание?
– Я нашел под обвалом поломанную пилу. Так вот ею убийца перепилил опоры штрека.
– М-м-м, и что?
– Шрам на меня смотрел с непониманием, орк же с разочарованием.
– Ваш народ не любит контактировать с инструментами обработки дерева. И у всех, когда их попросят прикоснуться к пиле на лице будет брезгливость или презрение, а вот у убийцы может проскользнуть страх.
– Хм, а у парня, кажется, есть мозги!
– из уст Шрама это были лучшие слова в мой адрес, орк же просто улыбнулся.