Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только
Шрифт:
– Я знаю, что пугаю тебя. Но поверь, моя жизнь действительно похожа на страшилку.
– Хрустнув пальцами, я закрыл глаза. Душа рвалась наружу, я не знаю, что происходило. Так много эмоций, так много страха и боли. Сегодняшний день наконец решился надломить меня, а я даже не сопротивлялся.
– Я не могу рассказать это, без твоего согласия на клятву.
– В таком случае, я клянусь, что об этом не узнает никто, кроме меня.
– Гелия сжала мою руку, после чего провела ногтями по вене. Вновь холод, но в этот раз, он остался в крови, никуда не уходя.
– Никогда.
– Спасибо
– Гелия удивленно взглянула на меня, но промолчала, позволяя говорить. Пока что, я был благодарен ей за каждую секунду, что она оставалась рядом.
– Это связано с тем, из-за чего я расстался с Одри, с Керли… И старался не переходить черту, после которой ко мне привязывались. Но раз, ты сама привязалась ко мне, было бы слишком грязно обманывать тебя. По моей вине, ты и так сгубила себе жизнь, начав работать в Агентстве, больше грехов я брать на себя не хочу. Ты сама решишь, нужен ли тебе Руфус Рисс. Или это навсегда останется кошмаром.
Воспоминания слишком быстро хлынули из меня, потоком сознания захватывая все тело. Долгие годы, я хранил в себе тот длинный день, такой же длинный, как сегодняшний. Долгие годы, я боялся рассказать хоть кому-то, почему на самом деле, я стал некромантом. Почему я такой, почему вся моя жизнь катится в ад. Никто не знал, какая часть истории, кроется за обучением у Наставника… И последующей работы на Азазеля. И все это, было связано единой цепью событий, прерывать которую я был просто не в силах. Точнее… Прервав ее, я сделал бы только хуже.
Все началось с болезни отца, мне тогда было шестнадцать, отец заболел раком, шансов не было, он просто умирал медленнее, чем мог. Я видел это, он видел это. Врачи… Говорили тоже самое. Все были за его быструю кончину, за его покой, его счастье. Но мать никогда не позволяла даже заикнуться о том, чтобы отключить его от аппарата, чтобы оставить попытки лечения. Она надеялась на божественное чудо, но его никак не было. А вот деньги кончались, и при том, очень быстро. Я пытался помочь, работал, занимал в долг у Керли, которая сочувствовала нашей семье, а также лично мне. Из-за этого страдала учеба, я почти не спал, был на нервах. Мои лучшие годы, для многих являющиеся самыми веселыми и лучшими в жизни, стали адом. Наградой же, мне была боль. Однажды, вернувшись с работы раньше, чем обычно, я застал мать с другим.
Скандал навсегда изменил мою жизнь. Каюсь, я солгал вам, когда говорил… Что убил впервые, лишь по воле Сирен. Но поймите правильно, я не хотел этого. Она предала всю нашу семью. И потому, о своем выборе, я не жалел. В тот день, я всадил не меньше четырех пуль, в того ублюдка, из того самого кольта, что принадлежал моему отцу. Он отдал мне его, как последний подарок, и впервые, я применил его по назначению, в тот вечер. Я не жалею ни о чем, до сих пор, этот пистолет, помнит все мое становление и последующие дела. Но я отвлекся, от главной драмы собственной жизни, ведь дальше становилось только хуже. Мать попыталась остановить меня, но в итоге… Я оттолкнул ее в сторону, из-за чего, та ударилась головой о косяк. Дрожь пробирала даже сейчас, что я думал и чувствовал тогда, вспомнить не удавалось. Зато я точно знаю, что я решил. И разумеется, решение то было ошибкой. Я поверил, что убил обоих, и не придумав ничего лучше, бросился бежать, надеясь найти приют у Керли. Но оказалось, что мудила с четырьмя пулевыми ранениями смог прожить достаточно, чтобы вызывать полицию. Услышав сирены, я понял, что путь назад был навсегда закрыт для меня.
А вот и вторая часть. Авария. Вы
Со сломанными костями, раскроенной головой и истекая кровью, я шел через лес, в надежде найти хотя бы ручей. А в идеале, родник с чистой водой. Я словно был в кошмаре, мой разум отказывался воспринимать, что я действительно убил всех тех людей… Я считал, что это не моя вина. И я действительно убедил себя, что по-настоящему, я желал смерти кому-то другому, лишь единожды, до убийства во время дела Сирен. Но по правде, мои руки были в крови уже с шестнадцати. И он увидел это, стоя среди свежевырытых могил.
Я до сих пор помню взгляд Конрада Марбургского. Бывший инквизитор, в своей вере обратившийся к тьме. В тот миг, я рухнул на землю, больше неспособный к движению. Хрипло дыша, он медленно исследовал кладбище, но когда его взгляд пронзил мое сердце и душу. Он неспешно двинулся в мою сторону, средь оживающих одним за другим трупами, он приближался к моему телу, продолжая испытывающе разглядывать мою душу, лежащую перед ним, как на тарелке. Я чувствовал, что вот вот, жизнь вырвется из ослабевшего тела. Что он отберет ее, сделав таким же слугой, как и остальные. Но возвысившись надо мной, собрав возле себя десяток мертвых слуг. Он произнес лишь одну фразу.
– Ты еще можешь жить.
Конрад принял меня у себя, вылечил от ран. В его доме было много икон и молитвенных томов, словно мертвец до сих пор чтил свою прошлую жизнь. Но сердце его, давно уже принадлежало сразу тройке богов. И для Бога, в нем места уже не осталось. Он скорбел из-за этого, он смог убедить меня, что даже когда мы опущены во тьму, нет ничего преступного в том, чтобы тянуться к свету. Смог заново открыть для меня Писание… За свое спасение, я стал его учеником, почти сыном. Я не просто изучал некромантию, я готовил еду, убирался. Конрад проводил дни и ночи в науке, пытался улучшить уже существующее, создавал новое. К моему обучению, он принялся лишь после того, как я впервые встретился с Азазелем. И то была сделка, изменившая всю мою жизнь.
Владыка прибыл по зову моего учителя, в один из дней. И Конрад, пообещав ему некроманта, представил меня. Павший долго всматривался мне в душу, изучал, после чего, бросил взгляд на Конрада. Улыбаясь и смакуя на языке каждое слово.
– Сколько ты за него хочешь?
– Спросил Азазель, отводя взгляд от моей души.
– Я готов на сделку.
– Он сам решит, какую цену назначить.
– Отрезал Конрад.
– Говори же, что тебе нужно, ученик.