Рухнувшие надежды
Шрифт:
То, что это девочка, я понял только по одетой на ней потускневшей зеленой юбочке.
– А где твои родители, Верочка? – спросил я ее, присев на корточки.
– Я здесь, – раздался женский голос из-за ближайшей шторы.
Я заглянул за штору… внутри «помещения» два на два метра стоял табурет, выполняющий роль стола, на котором была тарелка с жареной рыбой и какой-то зеленью, в углу два скатанных матраса, у стены на еще одном матрасе спал ребенок, явно младше Верочки и рядом сидела женщина лет тридцати,
– Вы объявление о переселении писали?
В глазах женщины вспыхнула не то что искра, а просто молния проскочила.
– Да, – ответила она, тихонько встав, чтобы не разбудить ребенка, и вышла к нам, – да мы писали.
– Ну собирайтесь.
– Куда?
– Ну уж в явно лучшее место, чем этот «Метрополь», – ответил Иваныч.
Женщина пребывала не то что в сомнениях, а в каких-то раздумьях… секунд тридцать и потом ответила:
– Мой муж сейчас на пристанях работает. Мы его заберем? – спросила женщина немного подрагивающим голосом.
Было заметно, что она волнуется, а на глазах проблеснули наворачивающиеся слезы.
– Конечно, заберем, если он захочет.
– Захочет… только, – женщина снова замялась как-то и посмотрела на лысого парня, который, лежа на кровати с панцирной сеткой у стены напротив, делал вид, что читает журнал. На самом деле внимательно «грел уши», – только надо откупные заплатить…
– Чего? Что заплатить? У нас в России вообще-то, если мне память не изменяет, в 1861 году крепостное право отменили… если вы не в курсе, – сказал Иваныч. Было видно, что он уже заводится.
– Понимаете…
– Ни хрена не понимаю, или вы собираетесь, и мы идем, или мы уходим одни.
– Верочка, иди сюда, будем собираться.
Кровать скрипнула сеткой, лысый парень поднялся и вышел из класса.
– Верочка, быстрей, – было видно, что женщина занервничала.
Иваныч вышел в коридор вслед за парнем, достал сигарету и окрикнул его:
– Эй, зема, огонек есть, – сказал он, помахав рукой с сигаретой.
– О! А сигаретой угостишь? – оживился лысый парень.
– Да кури на здоровье, – ответил Иваныч протянув ему открытую пачку.
Парень потянулся левой рукой за сигаретой, а Иваныч как-то плавно, но точно нанес короткий удар пальцами прямой ладони слева под нижнее ребро, в селезенку. Лысый как-то обмяк, зашатался, и Иваныч придерживая его за плечо, дал ему сползти по стене и вырубиться.
– Серега, минут пять у нас, – сказал он, заглянув в класс.
Женщина завернула спящего ребенка в куртку, я подхватил небольшой рюкзак, который она достала из-под кучи барахла и надел на плечо, Верочка вцепилась в руку маме и мы направились к выходу.
Подойдя к выходу, я приоткрыл дверь, картина все та же, несколько мужиков
– Иваныч, может в обход уйдем, окно выставим и вылезем?
– Все равно засветимся, бегом придется.
– Ну тут два варианта, либо внаглую напролом, либо тихо в обход, пока не заметят, а там бегом до фермы.
– Давай в обход, пока есть возможность тихо уйти… – и только он это сказал, раздался звон стекла и на улицу проорали:
– Наезд, мужики!!! Держите двух пришлых с бабой!!!
– Твою ж мать!!! Оклемался укурок… Отходим, Серый, по коридору… там в окно и вылезем, – крикнул Иваныч, доставая «марголина».
Мы побежали по коридору, дверь… я с ходу долбанул ее ногой, что она аж с петель слетела, люди в помещении класса музыки, насколько я понял из наличия портретов композиторов и пианино, напуганно притихли и не двигались. Подбежали к окну… Решетки.
– Иваныч, обратно! Мы тут в ловушке будем.
– Девку в класс пока, тут их встретим.
Я затолкал женщину и детей в класс и, на ходу взводя курки обреза, перебежал за колонну.
«Отдыхающие» на улице уже были в здании. Выглянув из-за колонны, я хорошо видел парня с «вертикалкой», который уверенно шагал в нашу сторону. До него 15 метров. Ба-бах! Картечь с одного ствола сложила пополам шагавшего… Ба-бах! Куда-то в сторону входа в школу, где двое думали, куда им бежать, одного задело… упал. Перелом, еще два картечи в стволы…
– Серега, перемещайся… не стреляй с одного места, – крикнул Иваныч, пристроившийся за кадушкой с каким-то фикусом у стены.
Я пробежал взглядом по окнам коридора, на одном решетка была распашная, и проушины под замок были замотаны проволокой.
– Иван, прикрой, я размотаю…
Перебежал к окну, дернул раму… сука… окно тысячу раз крашено и никогда не открывалось… Ба-бах! В окно высыпалось стекло, провел стволами по краям рамы, чтобы сбить осколки.
– Тащи их сюда, Иваныч, есть выход!!!
Вылез в окно, огляделся. На меня двое бегут, без оружия… Дураки, что ли? Ба-бах! Ба-бах! Перезарядка.
– Иваныч мля, уснул!?
Через секунду из окна показались руки Иваыча удерживающие Верочку. Я принял ребенка, задвинул за себя.
– Стой тут! Давай быстрее, Иваныч, пока свободно.
Еще один ребенок… женщина… Иваныч… Все, бегом! Мы бежали… Иваныч, подхватив на руки Верочку, впереди, Женщина с малышом на руках следом, и я с рюкзаком замыкал нашу группу, держа наготове оружие и периодически оглядываясь. От школы вслед за нами бежала группа людей, человек пять, с их стороны раздался выстрел, мы еще ускорились. До старой фермы, где нас должен был ждать дед, было метров четыреста.