Руина
Шрифт:
Все в корчме зашевелились, разговор начинал принимать острый характер; со стороны казаков, сидевших за другим столом, послышались весьма недружелюбные замечания. Нищий поспешно отступил в сторону и притаился возле дверей.
— Го–го! — осклабился запорожец, поворачиваясь к сотнику. — Любопытно послушать, панове! Кто кислицы поив, а на кого оскома напала!
— Так, так! Кислицы вы поели, а оскома то на нас да на наш бедный люд напала! — продолжал с воодушевлением седой сотник. — Припомните все, если вам горилка еще память
— Да гетман твой сам ушел от войска!
— Поскакал в Чигирин жинку стеречь! — раздались насмешливые восклицания с противоположного конца.
— Бабий! Нам таких гетманов не надобно! — подхватили запорожцы.
— Вам не надобно! Так потому, что вам его не надобно, вы заводите смуты и свары, выводите нового гетмана! Да если каждая купа будет за своего гетмана стоять, так в руину повернете весь край!
— Так что же, мы должны по вашей дудке плясать? В послушании у вас ходить? Сколько Украйна стоит — всегда Запорожье гетмана обирало! — закричали запорожцы.
— Да ведь вы же вместе со всеми после смерти Бруховецкого гетманом Дорошенко обрали!
— Обрали, а теперь он нам не угоден.
— Да ведь за Дорошенко вся Украйна?
— А хоть бы и вся Польша с Турцией в придачу. Мы не хотим его, и никто нас не заставит ему поддаться. Мы идем, за свою волю стоим!
— Не за волю, а за сваволю. Эх, поплачетесь вы на нее, да еще и горько! Заведет она не только вас, а и весь край наш к полякам в неволю!
— Го–го! — запорожец отворотил рукав, обнажил мускулистую волосатую руку и произнес медленно, потрясая своим кулаком: — Не родился еще тот человек, чтобы накинул на нас узду!
— Никто над нами еще не был паном. Не будут ни у кого запорожцы в подданстве! — раздались гневные возгласы среди его товарищей.
— Тешьтесь, тешьтесь! — продолжал с горечью сотник. — А смерть уже не за горами, а за плечами! Оглянитесь-ка на пивночь. В такую минуту, когда Польша скалит опять на нас зубы, когда татаре огненными шляхами прорезывают всю грудь несчастной отчизны, вы еще заводите междоусобные войны. За Ханенком идете, наводите татар, проливаете христианскую, братскую кровь!
— Не мы наводим, а гетман твой. Зачем он призвал Белогородскую орду?
— Потому что надо было защищать свою землю!
— А нечего было и защищать! Надо было сдавать гетманство! — закричал смуглый казак с левого стола.
Седой сотник порывисто вскочил с места.
— Кому? Всякому собаке? Кто за Ханенка? За Ханенка басурмане стоят, татаре его гетманом выбрали! Да еще не было над нами до сих пор такого
— Не татаре, а сами казаки его вольными голосами на Уманской раде обрали! — закричали с левой стороны.
— Знаем мы эти вольные рады: подпоил свавольную купу, зазвал татар, вот гетман и идет, и плюндрует родной край!
— Не плюндровать идет Ханенко, а рятувать! Он поклялся на раде за вольности казацкие стоять, заплаканной отчизне очи утереть.
— Ха–ха! Утрет он ей нос, не то что! Дорошенко — наш родной батько! Он за вольности всего народа стоит! — закричали с правой стороны.
— Богомильный на чужу кешеню! Продаст то, чего еще не купил! — отвечали им насмешливые возгласы слева.
— А ваш Ханенко только о вольностях старшины печется.
— Брехня, брехня!
— Кто за Ханенка! За Ханенка татаре, — продолжал седой сотник, — а за Дорошенко — вся Правобережная Украйна, а на левой стороне Лубенский, Полтавский, Миргородский полки, Черкасский, Каневский! Так должны мы, что ли, вашей татарской раде подчиняться?
— Не татарской — казацкой! — закричал в свою очередь смуглый казак, защитник Ханенка. — Хвалитесь своими левобережными полками. За Ханенко и Уманский, и Кольницкий, и Паволоцкий, и Корсунский полки.
— Так почему же ваш Ханенко, когда за ним столько полков стоит, не прибыл на раду в Чигирин, куда звал его Дорошенко и все казаки, чтобы без братского кровопролития вольными голосами постановить, кому быть на Украйне гетманом: Дорошенку или ему? Небось побоялся? Поджал хвост, как тхор, да и на Запорожье ушел.
— Как вьюн сквозь вершу проскользнул! Сидит себе там теперь, как черт в горах! Его и не достанешь! — закричали окружавшие сотника казаки.
— Постойте! Придет он опять, скорее, чем вы думаете!
— Ну, и пусть приходит, мы ему поднесем доброго гостинца!
— Не кажите гоп, пока не перескочете! — воскликнул смуглый казак. — Вот только Покажется Ханенко на Украйне, как все ваши полки поотпадают.
— Поломали мы Суховеенковы лук да стрелы, изломаем и Ханенковы!
— Вы лучше кресты на святых церквах ломайте да несите их вашему пану, турецкому султану!
— Крестов-то мы ломать не станем, а что не зарекаемся — и самому Ханенку, и всем его прыхильцам ребра поломаем, — это верно!
При этих словах казаки повскакивали с мест; лавки, столы, кубки и кухли с грохотом покатились на пол. Разогретые вином лица вспыхнули. Многие схватились за сабли. Перепуганные насмерть жид и жидовка забились в самый дальний угол.
— Да покуда ты ханенковцам поломаешь ребра, так мы вам языки поодтынаем! — закричал смуглый казак, вскакивая с места и потрясая саблей.
Лицо пана сотника побагровело, в одно мгновение он вырвал из ножен свою саблю.
— Го–го! А ну-ка! Вынимай саблю, посмотрю я, так ли она у тебя, как и голова, за ветром хилится!