Руины
Шрифт:
Он более чем ясно дал понять, что хочет меня.
Нет, это голландская храбрость для меня. И я не хочу пить в одиночку.
Я ставлю свою бутылку рядом с бутылкой Зевса и встаю у окна, глядя на парк.
Я слышу щелчок закрывающейся двери спальни Джиджи.
Я поворачиваюсь и вижу его, входящего в гостиную.
— Она в порядке?
— В отключке, —
— Я принесла тебе пиво. — Я указываю на его бутылку на журнальном столике.
Он не обращает внимания на то, что я только что сказала. Он проходит мимо пива и направляется прямо ко мне.
Я узнаю этот взгляд. Я видела его много раз за те годы, что мы были вместе. Взгляд охотника.
Мои ноги начинают дрожать. Нутро сжимается.
И, хотя я хочу этого... его... я обнаруживаю, что отступаю назад, прижавшись к окну.
Он настигает меня, прижимаясь грудью к моей груди. Его большие руки скользят по моим бедрам, обхватывая их сзади, и он поднимает меня с пола, заставляя обхватить ногами его талию, а руками - шею.
— Что ты делаешь? — шепчу я, мой голос слегка дрожит.
Глупый вопрос. Потому что я точно знаю, что он делает. То, что я хотела, чтобы он сделал с тех пор, как мы приехали сюда. То, на что я намекнула ему своими действиями ранее.
Он приближает свое лицо к моему.
— Ты точно знаешь, что я делаю. Даю тебе то, чего мы оба хотим. — Затем он накрывает мой рот своим и целует меня.
Я тут же прижимаюсь к нему сильнее, отвечая на поцелуй. Его рот горячий против моего. Его язык проникает в мой рот, заставляя меня стонать.
Я прижимаюсь еще ближе.
Он углубляет поцелуй. Дневная щетина царапается о мою кожу, возбуждая меня еще больше, напоминая мне о том, как она раньше ощущалась на нежной коже моих бедер.
Эта мысль заставляет меня плотнее сжать бедра вокруг него.
Я нуждаюсь в нем, и я хочу его очень сильно.
— Спальня, — говорю я ему в губы. Это все, что я могу сказать.
Зевс перемещает нас через пространство, направляясь к комнате, в которой он спал, а я пожираю каждый сантиметр кожи на его шее.
Он заносит меня в комнату и закрывает за собой дверь.
— На двери есть замок? — спрашиваю я его.
— Нет.
— Джиджи может проснуться и войти.
— Детка, этого ребенка ничто, и никто не способен разбудить.
Верно. Когда моя девочка в отключке, она в полной отключке.
—
Он несет меня к кровати и садит на ее край.
Он делает шаг назад. Его глаза блуждают по мне, заставляя меня дрожать.
— Разденься, — говорит он, его голос похож на гравий.
Как по команде, я тянусь к подолу своего топа и стягиваю его через голову, прежде чем разум вернется в мой мозг.
Я бросаю топ на пол, а затем говорю:
— То, что мы делаем это, не означает, что мы снова будем вместе.
— Ммгм, — отвечает он.
— Зевс. — Хмурюсь.
— Голубка.
— Скажи это.
Его брови сходятся вместе.
— Это не значит, что мы снова будем вместе. Удовлетворена?
Нет.
— Да.
— Хорошо. А теперь подними юбку и покажи мне свою великолепную киску.
Боже, как я люблю, когда он так со мной разговаривает. Грязно и властно.
И теперь, когда мы избавились от предварительных ласк, я сделаю все, что он попросит.
Я раздвигаю ноги и задираю юбку.
Его глаза темнеют.
— Твои трусики закрывают мне обзор.
Снисходительно улыбаясь, я приподнимаю задницу и спускаю трусики с ног. Я отбрасываю их в сторону.
Пальцами по бедрам я задираю юбку назад, на бедра, а затем снова раздвигаю ноги, открывая ему желаемый вид.
— Удовлетворен? — я бросаю в него предыдущий его комментарий.
— Почти ... — Он прижимает указательный палец к губам. — Раздвинь ноги пошире, балерина. — Он указывает тем же пальцем.
Раздражение поднимается в моем горле.
— Я больше не балерина, помнишь?
Его челюсть напрягается.
— Я помню. А теперь раздвинь ноги.
Я готова принять этот вызов. Раздвигаю ноги чуть шире.
В его глазах вспыхивает раздражение.
Он подходит, становясь между моих ног, и опускается на колени, так что наши глаза оказываются на одном уровне.
Он наклоняется и прижимается ртом к моему уху. Мое дыхание замирает.
— Ты можешь сделать лучше, чем это. Не забывай, я точно знаю, насколько ты гибкая.