Руины
Шрифт:
– Как пожелаешь, - сказала Кара, вновь принявшая человеческий облик.
– Как уже было сказано ранее, мы ищем средство от бешенства.
Драконица коротко рассказала, какая зараза постигла весь драконий род по вине Саммастера, как они про это узнали и как собираются с этим бороться.
– Итак, ты видишь, что тебе придётся нам помочь, даже если только ради себя. Возможно, безумие никогда раньше тебя не затрагивало, но сейчас это не так. Бешенство тебя не оставит в покое, поскольку Саммастер каким-то способом изменил проклятие.
– Мы подозреваем, - сказал Павел, - что
Отшельник опустился на землю и пролежал без единого движения довольно долго. Только кончик морды иногда вздрагивал. Наконец, ллинорн сказал:
– Волшебник был здесь несколько лет тому назад.
– Почему ты ему помог?- спросил Уилл.
– Потому что лич, как и ты в некоем роде, - нежить?
Полулёжа на земле, даже в этой позе сохраняя элегантность, Тэган улыбнулся, держа чашку с бренди в руках:
– Нет, упыри и призраки всего лишь слуги ллинорна, а не его друзья. Саммастер вынудил его к сотрудничеству, как и мы, и только стыд за проигранный бой является причиной, по которой наш новый знакомый согласился поговорить с нами. Не так ли, господин Отшельник?
– Он убедил меня, что проще ответить на его вопросы, чем уничтожить его. И я согласился без тени сомнения. Вас это удивляет? Тогда подумайте: если у меня были проблемы, как вы собираетесь вести себя, столкнувшись с ним лицом к лицу?
– Мы надеемся избежать этого, - сказал Уилл.
– Мы хотим найти лекарство от безумия драконов, а не драться с его создателем.
– Но если нам всё-таки придётся драться, - добавил Дорн - его огромный меч был обнажён и готов в любой момент вступить в бой, если Отшельник нападёт на них - на нашей стороне несколько самых могущественных драконов Фаэруна. Мы убьём любого, если понадобится. Теперь, скажи нам то, что сказал Саммастеру.
– Хорошо, - ответил ллинорн.
– Как вы уже могли догадаться, он хотел, чтобы я рассказал ему всё, что знаю о тех временах, когда на Фаэруне властвовали драконы: как они завоевали мир, как правили и как пали.
– Уверен, - прошептал Бримстоун, - ты всё это знаешь.
Отшельник фыркнул:
– Конечно, я пережил то время, следил за всем из тени. Безумие никогда меня не касалось. До сегодняшнего дня… Никогда бы не подумал, что оно может поразить и меня.
Уилл наклонил голову.
– То есть, ты помог эльфам победить свою собственную расу? Почему?
– Я никому не помогал. И драконы - не моя раса, - Отшельник сделал паузу.
– Их вид был слишком жадным, чтобы делить мир с нами. Четвероногие начали войну против нас, и мы неоднократно сдерживали их. Но они были более плодовиты — драконов становилось всё больше и больше, и однажды численность взяла верх над силой. Они уничтожили почти всех, а остальных заставили спрятаться.
Павел подозревал, что только что услышал субъективное объяснение причин былого конфликта. Будучи учёным, он немного знал о ллинорнах. И он сомневался, что кто-то знает о них достаточно много. Но в каждом источнике упоминается об их безграничной ненависти, извращенности и разрушительности.
– Когда я потерял свои владения, - продолжило существо, - это очень оскорбило мою гордость, хотя, с другой стороны, она меня не слишком заботила. Я видел, как мои подданные, такие же маленькие, суетливые люди, как вы, бежали. Презренные существа. Радости от правления ими было столько же, сколько человеку — от господства над муравейником. На самом деле, все, кто окружал меня в этом мире, так разочаровали меня, что я почти потерял смысл жизни и мог бы покончить с собой от отчаяния, если бы не наладил связь с сущностью, единственно достойной знания и почитания в этой убогой пародии на мироздание. Четвероногие могли украсть мой трон, но они не могли отнять у меня этого.
– С какой «сущностью»?- спросил Бримстоун.
– Силы вне тьмы и загробной жизни, - ответил Отшельник.
– Силы, в качестве побочного эффекта деятельности которых иногда появляется ваш род. Как стружка в процессе работы плотника.
Павел почувствовал приступ отвращения.
– Другими словами, ты стал жрецом какого-то злого божества.
– Ты неспособен осмыслить мои слова, - сказал Отшельник.
– Молись своему маленькому богу, которого ты даже не видел никогда.
– Мне нет дела до твоей веры, - сказал Дорн. — Расскажи нам про безумие.
– Хорошо. Это было восхитительно. Это была месть, хоть и исполненная другими, и до сегодняшнего дня, я жалею, что жил в этих пустошах, не видя того, как было положено начало возмездия четвероногим. Вскоре, я почувствовал изменения в мире и начал искать причину. Я увидел, что драконы теряют разум, уничтожают всё нажитое и своих подданных. Потеряв рассудок, ведомые неконтролируемой жаждой крови, они становились уязвимыми для своих врагов. Я уничтожил нескольких, когда представился случай.
– Ты должен был подумать над причиной всего этого и отыскать ее, - сказал Кара.
– Конечно. Я подозревал, что эльфы высвободили какое-то проклятие, поскольку из всех рас рабов они владели самой могущественной магией. Но если они и были ответственны за это, они хорошо замели следы. Те, кого я спрашивал, не знали ответа на вопрос, а я не имел возможности приблизиться к магам, мудрецам или королям. Их всех завлекла война, и они не увидели бы разницы между четвероногими и моим видом.
– Но тебе, такому умному, удалось ведь что-то выяснить, верно?
– спросил Уилл.
– Да, коротышка. В конце концов, я выяснил, что эльфы воздвигли секретную цитадель в горах Новуларонд.
Рэрун выпрямился.
– Посреди Великого Ледника?
– Ещё до него, - сказал Отшельник.- Ледник сформировался на тысячу лет позднее. Всё равно, это было странное место для крепости - отдалённая от остальных укреплений Tel-quessir, она не обладала никакой стратегической ценностью. Но я догадался, что она имеет какое-то отношение к безумию. Но было бы неосмотрительно продолжать поиски… к тому же, минула тысяча лет, и моё внимание привлекли другие дела.