Рука Хаоса
Шрифт:
Братство понимало, что находится в безопасности. Широкая сеть соглядатаев немедленно предупреждала его о любой угрозе еще задолго до того, как она становилась очевидной. Бдительность позволяла Братству жить спокойно и без напряжения. Ворота были нараспашку. Стражники резались в рунные кости и даже не удосужились бросить взгляд на Хуго и Иридаль, когда те прошли через ворота в вымощенный булыжником двор. Дворовые службы по большей части пустовали, но при угрозе нападения их быстро заполнили бы жители Клервашны. Но сейчас, проходя по извилистой дороге, взбиравшейся по пологому склону к главному
Это строение было древнее прочих. Здесь находился капитул Братства, имевшего смелость летать под собственным флагом — кроваво-красным полотнищем с поднятой вверх рукой с открытой ладонью и сложенными вместе пальцами. Входная деревянная дверь с затейливой резьбой, редкость для Ариануса, была прочно закрыта и заперта на засов.
— Ждите здесь, — приказал Хуго . — Никуда не двигайтесь с этого камня.
Иридаль, отупевшая и шатавшаяся от усталости, посмотрела вниз. Она стояла на плоской каменной плите, которая, как она заметила, повнимательнее присмотревшись, отличалась размером и цветом от других плит, которыми была выложена дорожка к дверям.
— Не сходите с этого камня, — снова предупредил Хуго. Он показал на узкую щель между камнями, как раз над дверью. — Оттуда в ваше сердце нацелена стрела. Шаг вправо, шаг влево — и вы мертвы.
Иридаль вздрогнула, посмотрела на узкую щель, сквозь которую ей ничего не было видно — ни признака жизни, ни движения. Однако, судя по тону Хуго, он, несомненно, сказал ей правду. Она осталась стоять на плите в форме руки. Хуго пошел к двери. Он постоял, рассматривая резьбу — руки с раскрытой ладонью и плотно сжатыми пальцами, напоминавшие эмблему на каменной плите.
Их было всего двенадцать. Они располагались по кругу, пальцами к центру.
Выбрав одну, Хуго прижал к резьбе свою собственную ладонь [Эпло изучал Братство и сумел разгадать многие его тайны. В своих записках он высказывал подозрение о том, что резьба на дереве соответствовала некой разновидности ритуального цикла календаря Братства. Член Братства выбирает нужную руку, соответствующую этому циклу, и накрывает ее ладонью. В резьбе проделано маленькое отверстие, сквозь которое в сторожевую комнату проникает солнечный свет. Рука закрывает свет, и таким образом сторож узнает, что пришел тот, кто имеет на это право. Ночью или в пасмурный день к нужной руке подносят свечу или другой источник света, чтобы его было видно сквозь отверстие.
Того, кто совершает при выполнении ритуала ошибку, немедленно убивает лучник, постоянно находящийся в верхнем окне]. Дверь распахнулась.
— Входите, — сказал он Иридаль, делая ей знак подойти. — Теперь безопасно.
Покосившись на верхнее окно, Иридаль торопливо подошла к Хуго. Крепость подавляла ее, наполняла ее душу ужасающим одиночеством и мрачными предчувствиями. Хуго протянул ей руку, и она крепко схватилась за нее.
Холод ее руки и неестественная бледность лица обеспокоили Хуго. Он ободряюще пожал ей руку и мрачно улыбнулся, напоминая о необходимости сохранять спокойствие и держать себя в руках. Иридаль опустила голову, поглубже надвинула капюшон, чтобы скрыть лицо, и вошла вместе с ним в маленькую комнату. Дверь за ними сразу же закрылась, засовы
— Сюда, — сказал чей-то бесстрастный голос, прозвучавший, словно шорох очень старого пергамента. Голос шел справа.
Хуго пошел за говорившим, прекрасно понимая, где он находится и куда надо идти. Он крепко держал Иридаль за руку. Она была благодарна ему за это. Тьма давила на нее, лишала присутствия духа. Но так и было задумано. Она напомнила себе, что сама на это напросилась. И следует привыкать к мрачным, жутким местам.
— Хуго Десница, — сказал бесстрастный голос. — Как я рад видеть вас, господин. Вы так давно здесь не бывали.
Они вошли в комнату без окон, освещенную мягким светом светолита, находившегося в фонаре. Сутулый морщинистый старичок мягко и ласково рассматривал Хуго необыкновенно ясными и проницательными глазами.
— Да уж, Старейший, — ответил Хуго, и его суровое лицо осветилось улыбкой. — Я поражен, что ты все еще трудишься. Я-то думал, что ты уже отдыхаешь у камелька.
— Ах, сударь мой, теперь я только этим и занимаюсь, — сказал старик. — От прочих дел я отошел давным-давно, разве только время от времени подаю советы таким, как вы, ежели они об этом просят. Вы тоже были отличным учеником, сударь мой. У вас была точная рука — легкая, чувствительная. Не то что эти деревенщины с неуклюжими лапищами вроде тех, что попались вам сегодня.
Старейший покачал головой, неторопливо перевел глаза с Хуго на Иридаль, так пристально рассматривая ее, что ей показалось, будто он проникает взглядом сквозь ее одежду, а то и сквозь плоть. Затем снова перевел проницательный взгляд на Хуго.
— Простите меня, сударь мой, но я должен задать , вам этот вопрос. Я не стану нарушать правила даже ради вас.
— Конечно, — сказал Хуго и поднял вверх правую руку с открытой ладонью и плотно сжатыми пальцами.
Старейший взял его за руку и пристально рассмотрел ее в свете светолита.
— Благодарю вас, сударь мой, — значительно сказал Старейший. — По какому делу вы пришли?
— Чанг принимает сегодня?
— Да, сударь мой. Надо принять в Братство одного человека. Они проведут обряд, как только пробьет час. Я уверен, что вам будут рады. А каковы будут ваши пожелания насчет вашей гостьи?
— Проводи ее в комнату с камином. Мой разговор с Чанг займет некоторое время. Проследи, чтобы госпожа чувствовала себя уютно, чтобы ей принесли еды и питья, а если захочет, пусть приготовят постель.
— Комнату? — тихо сказал старик. — Или камеру?
— Комнату, — ответил Хуго. — Устрой ее поудобнее. Может, я не скоро вернусь.
Старейший задумчиво рассматривал Иридаль.
— Бьюсь об заклад, она магикус. Конечно, это твоя гостья, Десница, но ты уверен, что к ней не нужно приставить стражу?
— Она не будет использовать свою магию. На чашу весов брошена жизнь, которая для нее дороже ее собственной. Кроме того, — сухо добавил он, — она мой наниматель.
— А, понимаю. — Старейший кивнул и поклонился Иридаль со старомодным изяществом придворного короля Стефана.