Рука и сердце Кинг-Конга
Шрифт:
– Сейчас тебе мало не покажется! Проснешься, как миленькая!
– Ага! – притормозив у крыльца, обрадованно крякнул бомжеватого вида дядечка с хозяйственной сумкой, за матерчатыми боками которой отчетливо угадывались стройные контуры одинаковых бутылок. – Машунька, гляди, тут еще одна акция!
– Акционеры! – злорадно хихикнула Трошкина, уходя с пути опухшей синелицей Машуньки, с мучительным усилием волокущей по снегу стеклянно звякающий мешок и собственные ноги в жутких опорках.
– Жертвы ЖКХ – это точно мы с тобой! – кивнув на объявление,
Алка проводила взглядом Машуньку, которая вполне походила на Смерть, только без косы, и почесала в затылке. Вот если бы Полонский упомянул Смерть-с-мешком-пустой-стеклотары, никого больше и искать бы не пришлось!
– Смерть-с-косой, Смерть-с-косой, Смерть-с-косой! – деловито бормотала Трошкина, цепким взором обшаривая темные углы подворотен и не замечая косых взглядов, которые бросали на нее редкие встречные пешеходы.
За увешанным муляжами шоколадок стеклом в глубине продовольственного ларька, как в толще морской воды, разлапистой водорослью колыхнулась угловатая тень тощенькой продавщицы.
– Девушка! – позвала Трошкина, не подумав сменить пластинку. – Вы тут никого, похожего на Смерть-с-косой, не видели?
– Чего? – В окошке ларька показалось бледное треугольное личико с запавшими глазами в окружении синих, как нитрофос, теней и гуталиновых ресниц.
Кого-то, по-родственному похожего на Смерть-с-косой, обладательница этого лица запросто могла увидеть в зеркале.
– Извините, – вякнула Алка, свернув соцопрос.
Она попятилась прочь, но изможденная Смертушка оказалась общительной, хотя и малость глуховатой.
– Вы косу купить хотите? – переспросила она. – Тогда перейдите через дорогу и сверните направо, там за углом магазин «Земля-матушка». У них и косы есть.
– Ах вот как? – пробормотала Трошкина, озадаченная неожиданным поворотом сюжета.
До сих пор она воспринимала Смерть и ее орудие труда как «два в одном». Рассматривать их вне комплекта ей и в голову не приходило, хотя мысль была интересная.
Алка перешла дорогу, нашла на другой стороне улицы обещанный магазин и некоторое время стояла, склонив голову к плечу и рассматривая вывеску, украшенную красивыми цветными изображениями бензопилы, успешно подрывающей крепость мачтовой сосны, и косы-литовки, срезающей под корень травяную кочку. В промежутке между живописными картинками помещалось название торгового заведения.
– «Земля-матушка»? – недоверчиво прошептала Трошкина.
Коса-литовка по понятным причинам ассоциировалась у нее с Курносой, а орудие труда современного лесоруба естественно вписывалось в зловещую систему образов благодаря незабываемому фильму про техасскую резню бензопилой. В этой связи хвойное дерево неприятно напоминало о траурных венках, пышное разнотравье – о заросшем погосте, и даже милое фольклорное «земля-матушка» так и тянуло дополнить неуютным словечком «сырая».
Однако продавец в отделе садовых инструментов приветствовал ее с такой радостью,
Приветливого продавца звали Миша, и еще за минуту до появления в торговом зале Аллочки Трошкиной он был мрачен и хмур. Настроение Мише испортил начальник – старший менеджер магазина Олег Петрович.
– Михаил, вы плохо работаете! – прямо и грубо сказал он, понаблюдав за ситуацией в зале из своего уютного закутка с холодильником и электрочайником. – Я все вижу. Вы за полдня продали одну снегоуборочную лопату!
– Последнюю! – напомнил Миша, распродавший с начала недели целую партию снегоуборочных лопат. – Я бы еще не одну продал, но их больше не осталось!
– Но у вас остались простые лопаты, саперные лопатки, грабли, тяпки, косы и вилы! Продавайте их! – потребовал менеджер, поведя рукой вдоль частокола деревянных палок, увенчанных невостребованными металлоизделиями.
– Кому?! – психанул Миша. – Кому нужны сейчас косы и вилы?! Вы в окно посмотрите! Там снега по колено, настоящая русская зима!
– Настоящая русская народная мудрость, Михаил, учит нас готовить сани летом, а телегу зимой! – напомнил Олег Петрович.
– Вот мы и приготовили! – огрызнулся Миша, тоже махнув рукой, точно крылом, на выставку несезонных инструментов. – Только никто не покупает!
– Неправда, Михаил! – Олег Петрович с ласковой строгостью погрозил продавцу пальцем. – Я помню, на днях вы продали одну косу! Значит, можете, если захотите?
– Могу, если захотят! – язвительно поправил Миша. – Да, продал я вчера, в снегопад и гололед, косу-литовку одному странному типу. Но, боюсь, второго такого идиота придется ждать долго. По прогнозу, минусовые температуры продержатся до конца марта.
– Здравствуйте! – вежливо сказала симпатичная девушка с приятным голосом. – Извините, если я вам помешала, но мне нужна помощь продавца-консультанта. Скажите, пожалуйста, у вас косы есть?
Миша и Олег Петрович переглянулись.
– Ага? – первым опомнившись, торжествующе сказал менеджер. – Вот то-то же!
Он подмигнул озадаченной Трошкиной, хлопнул по плечу продавца и удалился в свой закуток, мурлыча себе под нос: «Дело есть у нас, в самый поздний час мы волшебную косим трын-траву!»
Проводив начальника удивленным взглядом, Миша еще более удивленно взглянул на покупательницу, осмотрел ее с головы до ног и откровенно недоверчиво спросил:
– Вам нужна коса?
Хрупкая кудрявая барышня в белом норковом полушубке, вельветовых шортах, велюровых колготках в задорную шотландскую клетку и замшевых сапожках на высоком каблуке не выглядела человеком, морально и физически созревшим для результативного сенокоса – даже с поправкой на волшебную трын-траву, поспевающую для заготовки исключительно в неурочное время.
Мишин взгляд был таким выразительным, что пронял бы и зайцев, которым все равно. Покупательница покраснела, а бестактный продавец перевел взгляд на расписанное морозными узорами окно и добил ее развернутым вопросом: