Рука, сердце и кошелек
Шрифт:
– Ну вот, – оглядев себя в зеркале, произнес Лисица. – Я доволен. Сейчас надену костюм с галстуком и отправлюсь на встречу с этими мерзавцами.
От своей замечательной майки Лисица, к облегчению подруг, уже избавился, кинув ее в стиралку.
– Вы уж с ней поосторожнее, – попросил он у девушек при этом. – Стирайте бережнее.
– Ну, конечно, – заверили они его, ни на минуту не сомневаясь, что Лисице своей майки в прежнем виде больше не видать.
В приют Лисицу должен был доставить один из охранников Таракана, также на личном автомобиле Таракана.
– На такой машине и должны ездить чиновники, не берущие взяток, – заявил он. – А Шариков взяток не берет. Во всяком случае, слава про него идет именно такая.
Пока Лисица гримировался и готовился, Барклаев с Лесей и еще одним пареньком, которого им доверил Таракан, прочно сели на хвост Славскому и его горбуну. Впрочем, по сведениям, которые раздобыл Лисица по своим каналам, Славский раньше полудня никогда из дома не выходил. Так что у них было время, чтобы обдумать свое дальнейшее поведение.
– Не знаю, – произнес Барклаев, – что у вас в городе творится?
– А что?
– У нас в горах такого негодяя уже давно бы на мелкие кусочки порезали и собакам скормили. В голове не укладывается, почему этот человек до сих пор жив и гадит.
Леся тоже этого не понимала. Наверное, ответ на этот вопрос надо искать в самом понятии «русский человек». Долгие годы русский народ воспитывали в полнейшей покорности своей судьбе, Богу и царю-батюшке. Теперь времена изменились, но суть осталась все той же. Русские люди стараются не принимать самостоятельных решений, целиком и полностью полагаясь все на ту же парочку – Бога и царя-батюшку. Ждут, надеются, верят.
– Чего ждать, когда действовать надо! – кипятился Барклаев. – Почему отец этого убитого ребенка не пошел и сам не убил Славского? А его дяди? Старшие братья? Где их мужество? Они ведь кровные родственники! Должны были давно отомстить за смерть ребенка, а не перекладывать эту ответственность на нас!
И снова Леся не знала, что возразить Барклаеву. Сказать, что большой родни у погибшего мальчика, скорей всего, не было? Но ведь отец же имелся. Так почему он не сделал со Славским то же, что Славский сделал с его сыном? Око за око, зуб за зуб.
– Понимаешь, он не был уверен, что Славский – убийца.
– Но он же сам сказал тебе, что это так.
– Он сказал, что у него есть такие подозрения. Очень сильные подозрения, почти стопроцентные.
– Вот видишь!
– Но все же на один процент отец погибшего мальчика сомневается.
– Все равно! Он трус!
– Может, и трус. А может, он надеется, что Славского накажет сама жизнь.
Но Барклаев в ответ лишь хмыкнул. Он явно не верил в такие вещи.
– Поэтому у вас в стране и бардак! – заявил он Лесе. – Потому что каждый надеется, что все уладится само собой.
– Возможно.
Спорить Лесе не хотелось. Она устала. И к тому же все ее мысли были сейчас вместе с Лисицей, которому поручалась самая ответственная часть их плана.
Глава 19
Между
Звали эту дамочку Арина Сергеевна, и на ней фактически и лежало управление центром. Это она занималась покупкой и доставкой продовольствия в приют. Именно она организовывала обучение на дому для тех подростков, которые не могли или не хотели по каким-то причинам посещать обычные школы. Именно она обустраивала весь быт детей, которые попадали в центр.
Лисица пока что не мог сказать, знала или не знала Арина Сергеевна о том, что происходит в приюте. Но ему казалось, что если достоверно ничего и не знала, но догадываться, во всяком случае, должна была. Шила в мешке не утаишь. И хотя Арина Сергеевна и показалась Лисице славной женщиной, искренне радеющей о благе подростков, он помнил, что доверять ей нельзя.
– Ах, такой высокий гость у нас в центре! – рассыпалась между тем дамочка перед ним в комплиментах. – Такая честь для нас! Что же вы без предупреждения?
Но предупреждение как раз было сделано. Предусмотрительный Лисица сам сделал звоночек якобы от одной из знакомых чиновниц самой Арины Сергеевны.
– К вам едет с комиссией сам Шариков!
Одной этой короткой фразы хватило, чтобы привести Арину Сергеевну в состояние боевой готовности. И Лисица почти не сомневался, что найдет центр сверкающим чистотой. Так оно и оказалось.
Центр располагался в пяти самых обычных типовых квартирах. Собственно говоря, Славским был выкуплен этаж обычного жилого дома. В стенах между квартирами были сделаны двери, а общий коридор превратился в своего рода гостиную, где стояли большой плазменный телевизор, диван и столик с компьютером.
– В данный момент у нас находятся двенадцать подростков. Было больше, но некоторые дети вернулись в свои семьи, другие выросли и ушли от нас в самостоятельную жизнь. Скоро придут новые, свободные койки у нас долго не пустуют.
На кухне готовился завтрак – овсянка, кофе, чай. Две девочки в косынках резали толстыми кусками хлеб, мазали его сливочным маслом и укладывали ровненькие кусочки колбасы и сыра. Для желающих в отдельной кастрюльке варились яйца. Так что голодать в центре явно не приходилось. Игрушки, одежда и мебель тут были недорогими, но новыми, чистыми и нарядными.
– Скажите, а кто из воспитанников живет у вас дольше других?
– Кто? Ну, вот, пожалуй, Сема.
И Арина Сергеевна указала рукой на курносого долговязого и довольно страшненького подростка, лицо которого было покрыто жирными угрями. Этого подростка Лисица отверг сразу же. Не стал бы Славский связываться с таким.
– У Семы мать-алкоголичка. Но отдавать мальчика в детский дом мы не хотим. Он уже взрослый. Скоро сможет сам о себе позаботиться. Да и мать у него впадает в запой не чаще одного раза в полгода. Так что месяц Сема живет у нас, а потом мать снова забирает его домой.