Рука в перчатке
Шрифт:
Тут Деннис заметил, что ради пользы остальных лучше бы Арчи удалиться.
– Вот это совершенно правильно, Деннис, – гаденько улыбнулся Арчи. – Но ведь и ты не знаешь, что бы я мог сообщить полиции. Ты и не подозреваешь, как крепко я могу насолить компании, если, конечно, захочу. Пока что я держусь. А тебе, Амелия, я бы сказал, как можно бы все это провернуть. Но мне надо подумать. Дай мне пару дней.
– Два дня?!
– Ну, пусть один. Скажем... скажем, до завтрашнего вечера.
– Но ты ведь этим всем нам только вымотаешь нервы, ты же можешь потребовать, чего
Она повернулась к остальным.
– Разве не видите, он только шантажирует? А мы ему это позволяем. Боюсь, за его словами ничего не стоит. Я Бена не убивала...
– Гертруда, – обратилась к ней Амелия, – послушай. Естественно, никто из нас Бена не убивал. Я предлагаю Арчи вовсе не деньги, так как думаю, что реально у него против нас ничего нет. Мне известно, что он ничего не знает, – хладнокровно прибавила она. – И сидит здесь, только чтобы создать нам проблемы. К сожалению, – она холодно взглянула на Роули, – он оказался тут во время убийства. И если расскажет полиции какую-нибудь сказочку, у них будет повод рассматривать некое соучастие с его стороны. Намного проще ему получить деньги, поскольку я хотела бы, чтобы эти неприятные истории оставались под спудом.
– И ты полностью права, – развязно бросил Арчи. – Ты просто читаешь мои мысли.
– Можно, я вышвырну его за дверь, тетя Амелия? – Деннис нетерпеливо вскочил со стула.
Арчи тоже вскочил и спрятался за спинку стула; его улыбка превратилась в отвратительную гримасу.
– Нет – нет, – вступилась за Арчи Амелия, – все в порядке, Арчи, до завтрашнего вечера. Но если ты тем временем скажешь полиции про нас хоть слово, то не получишь ни цента.
Она встала, и Деннис распахнул дверь.
– Вот и все, Арчи, – закончила Амелия. – Но не забывай, что теперь мы не так богаты, как прежде. Потому-то мы и сократили твою ренту. Год руководства Бена принес компании одни убытки.
Арчи, продолжая держаться за спинку стула, взял еще кусок пирога.
– Для "Хэвиленд бридж компани", – заметил он, – не требуется сожалений. Она была прекрасно подготовлена, чтобы встретить черные дни.
Теперь поднялся Джонни.
– Спокойной ночи, Амелия, – попрощался он. – Ты, разумеется, права. Арчи, ты можешь спать в гостиной. Я пришлю тебе постельные принадлежности.
– Благодарю, Джонни; еще мне пригодилась бы пара рубашек.
– Можешь взять мои, – подобрел Роули.
– Боже ж ты мой! – вспылил Деннис. – Скоро мы допустим, что этот человек...
Амелия взяла его за руку.
– Ты проводишь меня наверх?
Деннис покосился на Дафну и повернулся к Амелии.
– Боюсь, тетя, ты совершаешь ошибку. Ведь Шор не может...
– Пошли, – это сказано было решительно, но мягко.
В дверях он бросил взгляд на Дафну, она ответила ему тем же. Идя с Амелией, Деннису пришлось остановиться на лестнице: та дожидалась Лейна, чтобы поручить тому проследить, что все запрут.
– Один полицейский на кухне, – сообщил Лейн, – и двое в библиотеке. Они пробудут здесь всю ночь.
Амелия кивнула.
– Я
Возможности переговорить с Деннисом у Дафны так и не нашлось. Позднее, однако, к ней в комнату зашла Амелия с дополнительным пледом.
– Я подумала, он тебе понадобится, – с этими словами Амелия положила плед на кровать. – Да, и запри-ка дверь.
Помедлив, она покосилась на Дафну, вполголоса добавила:
– С этим типом в доме... – и вышла из комнаты.
Дафна заперла дверь.
И потом, уже лежа в постели и взглянув на плед, она вспомнила, встала и еще раз проверила замок.
В доме было тихо. Тихо и холодно. Дафна видела неясные сны и просыпалась. Среди ночи она вспомнила о желтом платье и, дрожа от холода, поднялась, желая его сжечь. Однако огонь в камине погас, а спичек она не нашла. Один раз ей послышались шаги. Она села и прислушалась, но ничего больше ничего не услышала.
Наступило утро, пасмурное и холодное. Мэгги принесла Дафне завтрак, а с ним и новость.
– Мистер Деннис, – начала она уже по пути, – мистер Деннис в старой библиотеке и хотел бы с вами поговорить. Он сам хотел принести вам завтрак, но я сказала, что это просто неприлично. Оденьтесь потеплее, мисс, очень холодно.
Было еще рано, и хотя повсюду слышался звук льющейся в ванных воды и потрескивал огонь в каминах, Дафна никого не встретила. Войдя в салон, она увидела Денниса, прохаживающегося с сигаретой в зубах.
– Милая, – просиял он и мгновенно заключил ее в объятия. Затем запер дверь. – Надо подбросить угля в камин.
Он вполголоса ругнулся, когда старые щипцы прищемили ему палец: так случалось каждый раз когда кто-нибудь пытался ими воспользоваться.
– Здесь ничего не меняется, – проворчал он. – Лестницы трещат, щипцы кусаются.
Огонь разгорелся; Деннис отложил щипцы и схватил угольное ведерко. Дафна села поближе к огню. Деннис стал рядом, опершись о каминную полку.
– Та же старая кушетка, – продолжал он, озираясь, – те же картины и та же дыра на ковре, которую мы же когда-то прожгли. Помнишь? Гертруда нас тогда едва не доконала. Ты была маленькой девочкой с золотыми косичками и большими синими глазами. А я никогда не давал тебе спуску.
Он неожиданно шагнул к ней и заключил в объятия.
– Мне кажется, я любил тебя всю жизнь. – Он весь дрожал, целуя Дафну в щеки, в губы. – И я женюсь на тебе, и никто нам не помешает. Ведь я едва не потерял тебя. Но теперь...
– Постой, Гертруда говорит, что Роули...
Но он сжимал ее все теснее.
– Пусть он идет к черту вместе со своим драгоценным сыночком. Что она, черт побери, наговорила?
В объятиях Денниса любые угрозы явно утрачивали силу. Она все рассказала, и все время, пока говорила, видела перед собой багровую физиономию Гертруды. Гертруды, которая была весьма опасна, поскольку материнская любовь совсем лишала ее разума, а в случае припадка ярости она теряла остатки уравновешенности и рассудительности.