Руки кукловода
Шрифт:
От ликера ли, от грустных мыслей или от сегодняшних переживаний в кафе у меня зверски разболелась голова. Проводив Ираиду, я выпила две таблетки шипучего упсарина и улеглась спать, на время выбросив из больной головы все неприятное.
Утром в отделе Мишка Котенкин встретил меня, исполнив на губах туш, и с шутовским подобострастием приветствовал:
– Здравствуйте, Александра Юрьевна, светоч и надежда российской журналистики! Не прикажете ли кофейку подать?
У меня не было настроения поддерживать Мишкин шутовской тон, вчерашние события
– Значит, действительно в этом агентстве делались какие-то темные дела, и когда директор пошел на встречу с тобой, его устранили, чтобы не выболтал чего-нибудь.
– Да кто его устранил? – возразила я, невольно повысив голос. – Я же рядом с ним сидела, никто его не убивал, от расстройства с мужиком инфаркт случился. Или инсульт. Я не врач, в таких делах не разбираюсь. А довела его я, своей статьей дурацкой! Выдумала неизвестные махинации, чтобы имя себе сделать, а человека на тот свет отправила!
Последние слова я произнесла так громко, что Кап Капыч, с унылым пыхтеньем трудившийся в своем углу над злополучным эротическим рассказом, откликнулся:
– Не знаю, кого ты там отправила на тот свет, но если ты мне не поможешь с этой эротической фигней, то будешь виновата в моем самоубийстве. Я сделаю харакири прямо посреди отдела и оставлю записку: «В моей смерти прошу винить Сашу П.».
– Лучше сделай харакири у Гюрзы в кабинете, – машинально ответила я, – и напиши «Прошу винить Анфису С». По крайней мере, принесешь пользу обществу.
– Ну, Сашунчик, хоть финальную фразу подскажи!
В голосе Кап Капыча звучало неподдельное страдание.
– Она закатила глаза, – по-прежнему машинально, думая о своем, ответила я, – и забилась в пароксизме оргазма.
– Как-как? – изумленно переспросил Кап Капыч. – В пароксизме оргазма? Ну, мать, ты даешь!
Мишка Котенкин тем временем уже бубнил вполголоса:
– Если ты считаешь, что директор агентства недвижимости может так вот запросто загнуться от расстройства, что его в газете облаяли, я, дорогая, просто поражен твоей наивностью! Торговля недвижимостью – это почти как наркобизнес, там такие волки трудятся – только зубы щелкают! А ты его этакой слабонервной курсисткой изображаешь!
– Но факт остается фактом – он умер на моих глазах!
– Ты ведь только что справедливо заметила, – ехидно прервал меня Мишка, – что ты не врач. Откуда же ты знаешь, что он умер? Ты ведь удрала из кафе, не дождавшись милиции и «скорой помощи». Может быть, его откачали, а ты себя уже в убийцы записала?
– Да брось ты, Мишка, – с горечью возразила я, – если бы ты его видел, ты бы не сомневался. Живой человек так выглядеть не может.
– Все-таки мы проверим.
Мишка достал телефонный справочник и, перелистывая его, проговорил:
– Ближе всего бывшая Куйбышевская
Через пять минут он уже все узнал и набрал номер справочной.
– Скажите, пожалуйста, это ведь к вам в больницу вчера привезли Бориса Борисовича Ахтырского? Кто я? Я его родственник… Ах, какое горе! А какая причина смерти? Девушка, милая, я понимаю, что не имеете права говорить об этом по телефону, но мы, его родственники, так волнуемся, так волнуемся… Ах, вот как? Ну ладно, большое вам спасибо.
Повесив трубку, Мишка задумчиво посмотрел на меня и сказал:
– Ахтырский действительно умер. То есть уже мертвым к ним поступил.
– Ну вот видишь? – вклинилась я и приготовилась к новому потоку самообвинений.
– Да погоди ты! – придержал меня Мишка. – Я спросил у нее, какая причина смерти. Она сначала отказалась говорить – не имеет права отвечать на такие, вопросы по телефону неизвестно кому, – но все-таки обмолвилась, что какому-то их профессору очень не понравился внешний вид трупа, и обязательно будут делать вскрытие. Так что подожди обвинять себя в его смерти. Мне мое журналистское чутье подсказывает, что с ним не все так просто. А на твоем месте я бы в темпе готовил следующую статью – от тебя ведь ждут сенсации, и смерть Ахтырского тебе очень на руку…
– Ох, Мишка, ну не стервятники ли мы после этого! – простонала я.
– Работа у нас такая, – возразил Мишка.
Я пересела за свой стол. Мишка прав, нужно писать новую статью, оправдывать, так сказать, доверие руководства.
Ахтырский – ладно, с Ахтырским еще не все ясно, можно пока подождать, что покажет вскрытие, да и вообще обдумать ситуацию, но вот о том, что мне рассказала Ираида про обстоятельства смерти своей соседки, – об этом надо писать немедленно, это покажет события в новом свете.
Я достала блокнот с записями, которые сделала со слов Ираиды, включила компьютер и начала:
«Город потрясен очередным громким заказным убийством. Выстрелом в голову убит заместитель начальника КУГИ Антонов. Я не стану в худших традициях бульварной журналистики радостно восклицать: «Вот видите! Я же об этом говорил! Я это предсказывал!»
Я сокрушаюсь вместе с вами, дорогие читатели: и потому, что человеческая смерть – это всегда трагедия, и потому, что наш город, как это ни печально, снова доказывает свое право именоваться криминальной столицей России.
Теперь уже ни у кого не возникает сомнений в том, что сфере недвижимости происходит серьезный передел влияния, настоящая война. Конечно, я хочу держать вас в курсе событий, но, к сожалению, милиция не подпускает журналистов к убийству Антонова, на все наши вопросы отвечает, что в интересах следствия информация по этому делу закрыта.
Обещаю вам, дорогие читатели, что постараюсь разрушить это заговор молчания и в ближайших выпусках нашей газеты рассказать вам о подробностях и подоплеке этого убийства.