Руки кукловода
Шрифт:
– Мы уходим, – процедила мамуля, давая понять Ираиде, что та тут лишняя.
Возмутившись таким хамством, я немедленно стала усиленно приглашать Ираиду остаться и выпить кофе.
– Миленький такой шарфик, Лена, – машинально проговорила Ираида, думая о чем-то своем, – и к цвету лица подходит…
Шарфик был с зеленоватым отливом, и мамуля тут же сделалась от злости такого же цвета.
– Батик… – прошипела она, – ручная работа… двести долларов стоит.
Мы с Правдой дружно пожали плечами.
– Лялечка, мы опоздаем! – донесся жалобный
Мамуля окинула нас на прощание уничтожающим взглядом и наконец удалилась.
– Слушай, Ираида, ну что ты ее злишь? – начала я, когда в квартире наступила относительная тишина, и кофе уже стоял на плите. – Ну сама же видишь: у них полное взаимопонимание. Откровенно тебе скажу – мне этот Петр Ильич не очень-то нравится, но раз мамуля находит его интересным – да пускай! Думаю, тебе вряд ли тут что-то светит… уж извини за прямоту.
– Да? – вскричала Ираида. – Да если хочешь знать, если бы я только захотела… Мы с ним знакомы тоже очень давно…
– С какого времени? – почему-то спросила я, хотя мне это было неинтересно.
– Ну лет пятнадцать назад, когда он в Ленинград приезжал из своего Зауральска.
– Слушай, а кто он вообще? – заинтересовалась я. – Семья у него есть – жена, дети?
– Раньше не было… И сейчас нету, – уверенно проговорила Ираида, – я такие вещи чувствую.
Это верно, ни одного своего прошлого мужа Ираида не уводила из семьи, она всегда подгадывала момент, когда они находились, если можно так выразиться, под паром – да простят мне крестьянскую терминологию! – то есть, от одной жены уже ушел, а другую еще не нашел и временно отдыхает. Тут-то и подворачивалась им всем наша Ираида.
– Где работает – понятия не имею, – продолжала Ираида, – сюда приехал по делам каким-то…
– В командировку, что ли? – уточнила я.
– Ну не то чтобы в командировку, раз временем не ограничен… Да если хочешь знать, он вообще ко мне в гости приходил! И я даже предлагала ему у меня поселиться.
– А он отказался? – развеселилась я.
– Сказал, что неудобно – что люди, мол, скажут? А здесь все-таки ты еще живешь, не так неприлично…
– Ой, какие мы нравственные! – усмехнулась я. – А я думаю, что он просто испугался. Если бы он у тебя поселился, то ты бы уж его выпустила только через загс…
– Неужели ты так плохо обо мне думаешь? – возмутилась Ираида. – Никого еще силой жениться не заставляла…
– Ладно, не обижайся, мне-то что… – примирительно заговорила я, следя за кофейной пеной, поднимающейся из джезвы. – Но каков старый греховодник? Прямо Дон-Жуан какой-то! И что вы в нем нашли?
– Да я сегодня вовсе не из-за него пришла! – Ираида оттолкнула меня от плиты и ловко подхватила джезву, не дав кофе убежать.
– Меня решила навестить, что ли?
– Вот именно! – Ираида сорвалась в прихожую и вернулась, держа в руках газету с моей последней статьей:
– Александра, скажи на милость, что это такое?
– Моя статья…
– Вижу, что статья! И что это ты в ней расписала про соседку,
– А что, разве нет? – невинно спросила я. – Разве не ты вот в этой самой кухне утверждала, что все очень подозрительно? «Тайну могилы» вспоминала, Мишель Пфайффер в пример приводила…
– Отстань! – Ираида одним глотком отхлебнула полчашки кофе, подавилась, закашлялась и окончательно рассердилась: – Заварила ты кашу! От этих статей милиция заметно зашевелилась – видать, им начальство хвост накрутило.
А начальству еще какое-нибудь начальство. И пошло-поехало. Значит, приезжают ко мне двое и везут в милицию на допрос.
– Ужас какой! – вскричала я. – Так прямо из дома и взяли?
– Ну вежливо, конечно, как умеют, проводили там в комнату, сижу. Приходит мужик такой наглый, представляется капитаном Слезкиным и – раз передо мной газету на стол! С какого, говорит, перепуга, вы, гражданка Коростель, все это выдумали?
– Кто это – Коростель? – тупо спросила я.
– Это я пока еще Коростель, – смущенно ответила Ираида, – по четвертому мужу… Паспорт сейчас так трудно поменять….
– Ну надо же! – фыркнула я. – Коростель! А что, оригинально… Ну и что дальше-то было?
– Этот Слезкин – тот еще фрукт, наехал на меня, как танк! Сначала кричит, что у меня бред и выпадение сознания, раз я такую ерунду журналистам рассказываю.
– Так и выразился? – уточнила я.
– Ну примерно, смысл такой был. Я, конечно, понимаю, человек он молодой, едва за тридцать будет, ему все женщины под пятьдесят старухами кажутся.
На самом деле Ираиде было не под пятьдесят, а уж давно за. Сами посудите, если даме нет еще пятидесяти, станет она называть вслух так ненавидимое ею число «пятьдесят»? Но я смолчала, чтобы еще больше не расстраивать Ираиду.
– Потом он переключился на другое. Якобы все, что я тебе сообщила, – секретные сведения, и я, значит, нарушила тайну следствия. Теперь, мол, преступники прочитают газету и поймут, что не удалось выдать смерть Фадеевой за несчастный случай. Они затаятся, и концов в этом деле никогда будет не найти. В этом виноват мой длинный язык, и поэтому за такое даже полагается уголовная ответственность.
– Силен! – восхитилась я.
– Ну ты меня знаешь, – продолжала Ираида, – если меня разозлить…
– Это точно, – согласилась я, нашу Ираиду безнаказанно не обидишь.
Я тогда ему и говорю, что вы, мол, товарищ капитан, что-нибудь одно мне инкриминируйте. Либо я уже в маразме и чушь всякую несу, тогда на ненормальную старуху можно и внимания не обращать. Либо в статье действительно все логично разложили по полочкам, и есть в моих умозаключениях рациональное зерно. Тогда, конечно, может, и не нужно было в газете все это печатать, чтобы преступники раньше времени не забеспокоились, а только кто меня допрашивал? Кто у меня подписку о неразглашении брал? Никто, говорю, ничего не спросил и ни о чем не предупреждал, так что об уголовной ответственности не может быть и речи.