Руки вверх, генерал!
Шрифт:
– Тебе судить, – улыбнулась Мария. – Честно говоря, я немного прихвастнула. Этого генерала я лично не знала. Просто у него был роман с одной нашей актрисой. Так себе актрисочка – вечно была даже не на вторых, а на третьих ролях, и ничто не обещало, что положение может когда-нибудь измениться к лучшему. Зато в личной жизни ей удалось добиться гораздо большего. Выйти замуж за генерала – это тебе не генеральш на подмостках играть!
– Постой-постой, – пробормотал Гуров, настораживаясь. – Так твоя актрисочка вышла за этого генерала?
– Да,
– Да, теперь что-то припоминаю, – произнес Гуров. – Но очень смутно. Ты не будешь так любезна напомнить еще разок? Как звали эту актрису?
– Когда меня так вежливо просят, я не могу отказать, – ответила Мария. – Актрису звали Виктория Преображенская. Хорошая театральная фамилия – представляешь, как она смотрелась бы на афишах?
– Не имя красит человека, – ошеломленно пробормотал Гуров. Он почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. – А ты точно знаешь, что ее звали Викторией?
Мария уставилась на него как на привидение и сказала:
– С тобой все в порядке, Гуров?
– Ну, более-менее, – ответил Гуров. – А что такое?
– Во-первых, ты проехал мимо дома. А во-вторых, ты всерьез уверен, что я могу путать имена тех, с кем я работала? Мне кажется, я еще не настолько стара. И память у меня, кстати, тоже профессиональная!
– Это верно, я как-то сразу не сообразил, – смущенно сказал Гуров, сдавая автомобиль задом к дому, который он действительно сгоряча проехал. – Но я должен быть уверен на сто процентов, понимаешь?
– Можешь считать, что свои сто процентов ты получил! – твердо сказала Мария. – И если не возражаешь, давай продолжим этот разговор дома, пока ты не врезался куда-нибудь или не бросил по рассеянности спичку в бензобак. Ты как-то странно выглядишь.
Гуров наконец благополучно затормозил напротив собственного подъезда и с облегчением заглушил мотор.
– Ты преувеличиваешь, – устало сказал он. – Я действительно немного не в своей тарелке. Но бросать спички в бензобак! Такое могла придумать только актриса. Во-первых, ты знаешь, как редко я курю, а во-вторых, я пользуюсь в таких случаях зажигалкой. И вообще, как можно бросить спичку в бензобак?! Это абсурд!
– Тебя так расстроила эта спичка? – сочувственно проговорила Мария. – Ну что ж, беру спичку обратно. Просто я намеренно сгустила краски, чтобы ты полностью сосредоточился на управлении автомобилем. В итоге ты блестяще с этим справился. Теперь, когда машина остановилась, можешь делать и говорить что угодно – теперь не страшно.
Гуров хмыкнул, выбрался из автомобиля, обошел его и открыл дверцу перед Марией.
– Прошу! – шутливо поклонился он. – Если ты проявишь немного терпения, я захвачу букеты и даже смогу усыпать твой путь розами.
– Не надо, – в тон ему сказала Мария. – Соседи потом будут жаловаться, что мы мусорим на лестничной клетке. Пусть осыпаются дома. Обожаю аромат роз…
– А
– Фруктов? – переспросила Мария. – Гм, откровенно говоря, ты поставил меня в тупик. Наверное, я слишком мало обращала на нее внимания – эта деталь ее личной жизни от меня точно ускользнула. А это так важно?
– Нет, наверное, – сказал Гуров. – Гораздо важнее, могла ли знать Виктория Преображенская о моем существовании, моей профессии и о моем служебном телефоне?
– Гуров, ты меня все больше интригуешь, – заметила Мария. – Фигура этой актрисы вырастает в моем воображении до олимпийских размеров. Любопытно, что эта парочка могла такого сделать, чтобы так заинтересовать прославленного сыщика?.. Оба казались мне довольно заурядными экземплярами.
– Но ты же говорила, что не знала генерала близко, – напомнил Гуров.
– Разве обязательно нужно знать человека, чтобы предположить его заурядность? – возразила Мария. – Хотя, наверное, ты прав – здесь я погорячилась. Но мне правда самым ярким в этом человеке показался его мундир. Он встречал иногда свою избранницу возле театра, но я ни разу не видела его на спектаклях. По-моему, эстетическое чувство в нем было убито уже в детстве. Типичный солдафон.
– Ну, теперь, когда ты наголову разбила генерала, – посмеиваясь, сказал Гуров, – попробуй все-таки ответить на мои вопросы.
– Сию минуту, только отопру дверь, – сказала Мария, останавливаясь и разыскивая в сумочке ключи от квартиры.
Гуров, прижав к животу букеты, покорно ждал, наслаждаясь цветочными ароматами. Влажный розовый бутон упирался ему в самый нос.
Мария открыла дверь и, сбрасывая на ходу туфли, сразу пошла к зеркалу, занимавшему чуть ли не половину прихожей.
– Итак, отвечаю по порядку, – сказала она, глядя на свое отражение. – Боже, как страшно я выгляжу!.. Цветы пока положи в ванну – надо еще освободить вазы от увядших, интересно, почему никто не сделал этого раньше?.. Значит, так – о тебе Преображенская несомненно знала. Как-никак, а твоя жена – ведущая актриса. О личной жизни ведущей актрисы все всё знают – это закон. Это, кстати, и ответ на второй вопрос – чем ты занимаешься, она наверняка знала.
– Остается телефон, – сказал Гуров и пошел в ванную.
Когда он налегке вернулся, Мария усталыми движениями расчесывала перед зеркалом волосы. Он слегка обнял ее за талию и потерся щекой о тяжелые темные пряди.
– Пахнет табаком, – удивленно сказал он. – Твои волосы… Или у меня что-то с обонянием?
– Господи, что тут удивительного! – сказала Мария. – У нас в театре никто сигареты изо рта не выпускает. Зайди в любую комнату – там дымят! Ты разве не заметил?
– Черта с два там у вас что-нибудь поймешь, – признался Гуров. – У меня такое впечатление, что у вас там вообще дым коромыслом постоянно. Как будто пожар перманентный.