Рукопашная с купидоном
Шрифт:
Болотов пальцем указал на младенца, и тот, на секунду перестав рыдать, уставился на него любопытными влажными глазами.
— Вот. Так гораздо лучше, — похвалил тот. — Гораздо.
В ответ Петя сделал столь глубокий вдох, что его маленькая грудь раздулась, как капюшон кобры. Потом натужился, покраснел и поднял такой ор, что Любины кудряшки немедленно встали дыбом.
— О-о! — сказал Болотов, изучающе глядя на мальчишку. — Придется мне пойти на лестницу.
Он действительно отправился звонить на лестницу
— По крайней мере в скорбных местах нет ни ее самой, ни ее тела.
Люба украдкой перекрестилась, а Лайма, которая держала ребенка на руках, незаметно перевела дух. С трудом им удалось унять Петю и заинтересовать его плюшевым зайцем с обгрызенным ухом. Он подумал-подумал и активно принялся за второе, а у взрослых появилась возможность обменяться мнениями. Болотов почесал переносицу и спросил:
— А кто видел ее последней?
— Мы с тобой, — взволнованно ответила Лайма. — В пятницу на остановке. Перед тем, как ты решил отправиться на работу.
— Я не сам решил, меня вызвали, — обиженно заметил тот. — Кстати, когда я развернулся и поехал в офис, то посмотрел в сторону остановки. Специально, чтобы проверить, уехала Соня или все еще стоит. Так вот: ее там не было.
— Ты в этом уверен? — недоверчиво спросила Люба. — Ты ведь развернулся и, значит, возвращался уже по другой стороне шоссе. Кроме того, была пятница — машин полно, что ты мог разглядеть?
— Нет, я бы ее увидел, — заупрямился Болотов. — Машин действительно было много, но они еле-еле ползли. Я бы заметил Сонин ярко-синий костюм, уверяю тебя.
— Значит, поговорив с нами, она ушла очень быстро, — задумчиво сказала Лайма. — Ты не помнишь, сколько было времени?
— Отлично помню, — он потер по очереди ясный высокий лоб, потом мужественный подбородок и в заключение аккуратно причесанный затылок. — Когда мне позвонили из офиса, было без нескольких минут семь.
— Выходит, около семи Соня с кем-то встретилась и ушла с тем человеком, — заключила Люба, а прагматик Болотов возразил:
— Или ушла одна. Мы же не видели этого своими глазами.
— В руках у нее был пластиковый пакет, — вмешалась Лайма. — Полагаю, там и лежал фотоальбом. Соня сказала, что встречается со школьным другом, которому должна его отдать.
— А мне ты заливала, что она отправляется к Возницыну!
— Так и есть. Сначала — старый друг, потом Возницын.
— Интересно, для кого она напомадилась…
Люба удивленно взглянула на них, и Лайма пояснила:
— Соня очень хорошо выглядела. Накрасилась, туфли на каблуке надела. Собралась по полной программе.
— Для Возницына, — уверенно заявила Люба. — Она жалела, что его бросила. Возницын — ее тип мужчины. Кроме того, он отец ее ребенка.
— Почему вы в этом так
— Зачем?! — хором возмутились подруги.
— Мало ли. Женщины часто врут просто потому, что им нечем скрасить жизнь. Такая своеобразная романтика. Может, с отцом своего ребенка ваша Соня встретилась в каком-нибудь баре и даже не знает, как его фамилия. Но чтобы вас тронуть, она заявила, что папаша — Возницын. С ним у нее были серьезные отношения, вы его отлично знали и могли ей от души посочувствовать.
— Есть же тесты на отцовство, — возразила Люба. — Нам она могла соврать, но обмануть Возницына ей вряд ли удалось бы.
— А она всем сказала, — подхватила Лайма, — что едет к нему для серьезного разговора. И няньке сказала, и мне!
— Мало ли, что она наплела, — не сдавался Болотов. — Женщина подобна продавцу на восточном базаре: так все приукрасит, что миллион отдашь за старый башмак.
Лайма покачала головой, а Люба, которая меняла извивающемуся Пете подгузник, неуверенно согласилась:
— У нас в самом деле нет никаких доказательств.
— И Возницын говорит, что он с Соней не встречался уже целый год… — растерянно согласилась Лайма. — Очень все это загадочно.
Она рассказала, как предполагаемый Петин папаша прыгнул в реку, держа в руках авоську с булыжником. Подробности преследования пришлось опустить, чтобы не шокировать Болотова.
В этот момент в прихожей прозвенел звонок, и все трое настороженно переглянулись.
— Может, милиция? — пробормотала Люба, мелкими шажками продвигаясь к двери. — Вдруг у них какие-то новости?
Однако за дверью обнаружилась не милиция, а Сонина соседка Поля, которую Лиза с Лаймой знали как особу чрезвычайно болтливую и назойливую. Она постоянно ходила по соседям с целью выяснить, кто чем занят, чем ужинает, что смотрит по телевизору, что новенького приобрел из мебели или посуды. Работала Поля ночной уборщицей и именно таким образом, вероятно, восполняла дефицит общения.
— Привет! — воскликнула она, вытягивая шею, чтобы заглянуть в комнату. — Что это у вас Петюня так голосит? С нянькой воюет? Ишь какой — наизнанку вывернется, а своего добьется! Настоящий мужик растет. Уважаю.
— Сони нет, — невпопад сообщила Люба.
— А где она? — Поля не собиралась уходить вот так сразу. Глаз у нее был наметанный, она точно знала, что интеллигентные люди ее за порог не вышвырнут. Тут можно вдоволь языком почесать.
— В том-то и дело, что этого никто не знает, — серьезно сказал Болотов, появляясь в коридоре.
— Ой! — зарделась Поля, которая каждого мужчину воспринимала как потенциального любовника. — Безумно приятно с вами познакомиться.
— Взаимно, — кротко ответил Болотов и сразу же спросил: