Рукопашная с купидоном
Шрифт:
— Ну ладно, я ухожу, — сказала старушка и, дождавшись от Лаймы поцелуя в щеку, кивнула Корнееву:
— Приятно было познакомиться.
После чего повернулась и пошла по направлению к метро.
— У меня не было другого выхода, — сдавленным голосом сказала Лайма, оправдываясь. — Она дала мне ключ от дачи своего приятеля.
— Ладно.
Корнеев не собирался делать ей замечаний. Тем более что сам ничего предложить не мог. Дачи у него не было, а везти всю честную компанию в свою квартиру он посчитал опасным. Светить собственное жилье
— А где наши? — С лица Лаймы медленно стекал румянец и исчезал в вырезе кофточки.
— Вон там, на стоянке.
Корнеев двинулся к микроавтобусу, подстраиваясь под ее шаг. Она успела где-то переодеться и теперь была в джинсах, которые только подчеркивали ее соблазнительную фигуру. Лучше бы уж оставалась в юбке, Бондопаддхаю довольно ее коленей и лодыжек, а то еще раскатает губу. Индус, конечно, держался в рамках, но то, что он на самом деле похотливый индюк, Корнеев понял сразу. Одна его выходка с Никой Елецковой чего стоит!
Ника сейчас занимала и все мысли Лаймы. Ей не терпелось узнать, что же произошло в гостинице. Как это — Нику похитили? Кто похитил? За нее что, потребовали выкуп? И при чем здесь Бондопаддхай?
Как только Лайма оказалась в салоне микроавтобуса, она немедленно обрушила все вопросы на Медведя. Просто потому, что именно он вводил ее по телефону в курс дела. Хотя Корнеев тоже мог бы ей все объяснить. Однако он не проявил инициативы и молча довел ее до стоянки.
— Мы приехали, — начал живописать Медведь. — Поскольку я слишком заметный, на разведку пошел Жека.
Лайма серьезно кивнула, хотя сердце у нее екнуло. Она бы никогда в жизни не пошла на разведку в гостиницу. Просто впластмассилась бы туда вместе с индусами, и все. Там бы их и повязали.
— Я с собой из дому бороду прихватил, — продолжал Медведь.
— Бороду? — до глубины души изумилась Лайма. — Какую бороду?
— Накладную. Она всегда выручает. Попробуйте бородача побрить — другой человек получится. Ну, мы бороду Жеке приделали, он белый халат надел и «дипломатку» взял. Пошел туда, вроде как врач. Покрутился там и все выяснил у персонала. Эта Ника, оказывается, по приезде в Москву должна была остановиться у подруги своей матери. А не в нашей гостинице, как ты сама понимаешь. Безголовая оказалась барышня, даром что у нее ребенок маленький.
Это замечание про маленького ребенка Лайме как-то сразу не понравилось. Но она промолчала. Ее мучают свои демоны, не дело смешивать сметану с песком. Соня — это Соня, а Ника — совсем другое.
— Так вот, подруга матери выяснила, что самолет в Москву прилетел и Ника числилась в списке пассажиров. Только неясно, куда она потом делась. Женщина подождала до утра, затем стала обзванивать морги и больницы. И тут Ника ей позвонила. Она вроде как истерически кричала, что ее куда-то заманили и хотят убить. Умоляла ей помочь. Но где она находится, выяснить так и не удалось.
— А похитители?
— Она кричала: «Он хочет меня убить!» Значит, он один и он — мужчина. А теперь — самая плохая новость. Когда Ника позвонила и стала кричать, подруга матери, конечно, испугалась. Она была сбита с толку, но все же спросила что-то вроде того: «Кто тебя похитил? Что это за человек?» И та ответила: «Я познакомилась с ним в аэропорту».
— Нам не везет, — сделала вывод Лайма. — Бондопаддхай по уши в дерьме. Он тоже познакомился с Никой в аэропорту. А потом еще притащил ее в гостиницу, снял для нее номер и сам его оплатил. В одном мы можем быть абсолютно уверены — он не мог ее похитить.
— Но милиция об этом не узнает, — заключил Медведь.
— По крайней мере от нас, — вступил в их диалог Корнеев. — Мы не можем раскрыть свое инкогнито, это ведь ясно. А в ином случае как мы объясним поддельные документы и все остальное?
— Мы крупно влипли, — подтвердил Медведь. — Думаю, милиция быстренько выяснит, что в гостинице под чужим именем зарегистрировался именно господин Мегхани, который прилетел в Москву в тот же день, что и Ника Елецкова. В кафе их видела куча народу. Его начнут искать, и если найдут…
— Даже если его не найдут, — мрачно заметил Корнеев, — улететь обратно в Дели по расписанию он не сможет. Его, безусловно, отловят в том же Шереметьеве.
— Господи боже? — ахнула Лайма.
Тяжкая повинность, которая должна была продлиться всего неделю, на глазах превращалась в ужас без конца. Их секретная миссия будет считаться выполненной только в том случае, если Бондопаддхай благополучно отбудет на родину. А если нет…
— Связь с руководством прервана, — напомнил Медведь, как будто они могли об этом забыть. — И появится ли она, неизвестно. Телефон отключен.
Оба члена команды повернулись и посмотрели на Лайму, которая изо всех сил впилась ногтями в ладони. Нельзя, чтобы в ее глазах подчиненные увидели ужас. Как быть? Что делать? Решать надо прямо сейчас. На заднем сиденье возвышается надутый Бондопаддхай — какой-никакой, все ж таки пророк, за которого они несут персональную ответственность. Путь в Дели для него откроется только в одном случае — если милиция обнаружит Нику Елецкову. Или ее похитителя.
— У нас есть только один выход, — вслух сказала Лайма. — Найти Нику.
— Мы не сможем, — тотчас отреагировал Медведь. — У нас связаны руки.
— Не у всех, — парировала Лайма. — Сделаем вот как. Вы сейчас поедете в одно укромное место и затаитесь там. А я отправлюсь в гостиницу и попытаюсь разузнать побольше. Потом подтянусь к вам, и мы устроим большой совет.
— Хорошо, — первым согласился Корнеев. — Только ты должна перво-наперво как-то успокоить нашего приятеля. Ему все происходящее явно не нравится. Он рвался к входу в гостиницу, как конь к реке. Пришлось его даже пугнуть.