Рукопашная с купидоном

Куликова Галина Михайловна

— Роберт, мне нужна техническая консультация. Вернее, моему знакомому. По работе. Что, если мы с ним подъедем к тебе на чашечку чая? спросила Лайма.

Тон у нее был уверенный. Она ни секунды не сомневалась, что Роберт примет ее с распростертыми объятиями. В конце концов, где-то в недрах его холостяцкой берлоги лежит кольцо с бриллиантом, которое он возжаждал надеть на ее безымянный палец.

— Он согласен, — объявила Лайма, закончив разговор. — Можно ехать. Только… — Она внезапно вспомнила про свое обещание среди дня встретиться

с Болотовым. — По дороге мне нужно пересечься с одним человеком… На полчаса! — умоляюще добавила она. — Всего чашечка кофе.

Корнеев пожал плечами:

— Ты командир. Раз надо — значит, выпьешь.

Лайма встала и отошла к окну, подсознательно ища уединения.

— Алексей, это я! — придав своему голосу легкомысленный оттенок, пропела она. — Как ты, милый?

Медведь и Корнеев молча переглянулись. Корнеев задрал брови, а Медведь поспешно опустил глаза. Лайма их не видела. Взгляд ее был устремлен в голубое небо, заляпанное облаками, словно клочьями пены, вылетевшими из таза с бельем.

— Хорошо. Да, через час. Отлично. «Леонсия»? Знаю это кафе. Правда, у меня совсем немного времени… Ты тоже занят? Ну, до встречи! Целую.

Не успела она отключиться, как телефон зазвонил прямо у нее в руке.

— Это Шаталов, — услышала она недовольный голос. — Ольга, вы меня слышите?

— Слышу, — ответила она и медленно опустилась на стул. — Что вы хотите мне сказать?

— Кое-что хочу, но при личной встрече.

— Но… Видите ли…

Она решила, что встречаться с ним не стоит. Вообще никогда. Она станет вешаться ему на шею и вообще может выкинуть любой фортель. В его присутствии она себя не контролирует. Почувствовав это, он сразу же начнет ею командовать. Он уже командует.

— Мне нужно десять минут. Можем встретиться через.., час.

— Через полтора часа, — быстро сказала Лайма. — В кафе «Леонсия». Знаете его? Да-да, именно там. О, вы тоже бывали! У нас с вами одинаковые вкусы. У нас с вами вообще очень много общего. Как будто между нами протянута нить. Отлично, буду вас ждать.

— И ты еще спрашивал, чем компьютер лучше женщины, — шепотом сказал Корнеев Медведю. — Хотя бы тем, что он не может позвонить и навешать тебе лапши на уши.

* * *

Кафе «Леонсия» было дорогим, стильным и наполовину пустым. Посетителей обслуживали только молодые люди с внешностью Антонио Бандераса. Лайма насчитала целых пять Бандерасов в белых костюмах с золотыми пуговицами. Один из них проводил ее за столик возле окна, отодвинул стул и подал меню. Потом наклонился и сказал заговорщическим шепотом:

— Сегодня у нас чудесные фирменные «Тирамису». Рекомендую.

Лайма немедленно заказала «Тирамису» и кофе, просто для того, чтобы официант не дышал ей в ухо. И тотчас увидела Болотова. Он как раз продвигался к входу в кафе походкой успешного человека, у которого не случилось ни одного сбоя в распорядке дня.

Сегодня он был в бежевом, и Лайма неожиданно поняла,

что соскучилась. Вон что получается! Выходит, они с ним уже сроднились, как муж и жена. И что бы там ни чувствовали на стороне, истинную нежность приберегают друг для друга. Поэтому, когда Болотов подошел и поцеловал ее в щечку. Лайма размякла и пробормотала:

— Как же я рада тебя видеть!

Болотов заметил, что тоже рад, повозил стулом, устраиваясь поудобнее, и с вызовам спросил:

— Ну и где же ты ночевала со своими иностранцами?

Глаза у него были вредными и подозрительными, и с Лаймы немедленно слетело благодушие.

— Сняла для них номер в гостинице. Николай Ефимович сумел найти деньги.

— Замечательно, — тон у Болотова был менторский. — А то придумали — таскать чужих людей по своим квартирам и дачам. Это нецивилизованно — раз, и неприятно — два.

— Я рада, что мне удалось избавить тебя от неприятностей, — сказала Лайма, которой уже расхотелось делиться с ним новостями.

Кроме того — чем делиться? Разве сразу сообразишь, что ему можно говорить, а что нельзя? И особо рассиживаться некогда — вот-вот явится Шаталов. Она посмотрела на часы и сказала:

— Жаль, что у тебя мало времени.

— Не настолько, чтобы не выпить чашку кофе.

Он поднял голову в поисках официанта. Бандерасы ходили между столиками и смотрели на посетителей жгучими глазами бандитов, направленных в кафе на исправительно-трудовые работы. Болотов картинно щелкнул пальцами и заказал «эспрессо». Лайма уже ела свой торт, начав с верхнего слоя крема. В уголке рта у нее застряла шоколадная крошка. Болотов, вывалив на нее все свое раздражение, тотчас оттаял. Взял салфетку и нежно стер крошку, перегнувшись через стол.

— Так что там насчет дня нашей свадьбы? — спросил он. — Я практически готов.

— Как это — практически? — искренне удивилась Лайма.

— Не придирайся к словам. Обычно мужчины говорят, что они не готовы жениться, я же у тебя такой особенный, что заявляю о полной и абсолютной готовности.

Физиономия у него сделалась умиротворенной. Как будто они сидели в собственном саду под вишней и ковыряли ложечками в креманках. Лайма поняла, что он всегда считал себя неотразимым. Ее счастливым билетом. А что? Это так и есть. Все женщины будут ей завидовать.

— Тебе не нравится кофе? — спросила она.

— Почему?

— Ты медленно пьешь. Прошло уже пятнадцать минут, а ты выпил всего половину чашки.

— Мы же не на скорость его пьем. И, кстати, не уходи от ответа.

— Хорошо, давай назначим свадьбу на конец августа.

Конец августа всегда был для нее как Новый год. Некий рубеж, когда заканчивались отпуска и начинался нормальный рабочий период. В конце августа они поженятся и с сентября заживут одной семьей.

— Но ты должна понять, Лайма, что, если мы сочетаемся браком, это уже навсегда, — предупредил жених. — Все изменится бесповоротно.