Рукопись, написанная кровью

Данилова Анна

– Вы нормально жили до появления в ваших ночных кошмарах этого Неизвестного?

– Вполне. Нас все устраивало. Я знала, что у Антона иногда возникают на стороне какие-то девицы, не без этого, но и я не без греха… Так что мы были квиты.

– Мы сейчас поступим с вами следующим образом… Я свяжусь с Крымовым…

– Нет! – воскликнула Аперманис и замотала головой. – Нет! Никаких Крымовых! Весь город знает его как бездельника, и я звонила ему лишь для того, чтобы выйти на вас…

– Вот как? И что же он вам ответил?

– Он сказал, что вы не живете в этом

городе, что вы в Москве, но я ему не поверила, потому что мне известны эти примитивные уловки… Я ему все расскажу, а он, взяв с меня денежки, поручит расследование вам? Где же тут справедливость?

– А вы не обращались в милицию? – Юля сделала вид, что не расслышала последних слов Риты.

– Нет. У меня же в подвале желтый ковер, а он весь в крови. Зачем мне осложнения?

– Но послушайте, Рита, зачем же вы пришли ко мне, если этого человека или монстра, который бил вас и насиловал, уже нет? Ведь вы только что сами сказали, что его кто-то убил ножом, а труп ваш муж спрятал… правда, неизвестно куда…

– Но он все равно приходит, – зашлась в тихом плаче Аперманис.

– Так, хватит. Поехали. Вы мне сейчас покажете ковер…

«Если есть ковер со следами крови, значит, она не врет и это не фантазии… Следовательно, произошло убийство».

– Какой еще ковер? – глаза Аперманис расширились. – Разве я рассказывала вам о ковре? Никакого ковра не было… Зачем вы морочите мне голову?

И после ее слов Юля почувствовала, как по спине ледяными сухими лапками пробежал ужас…

* * *

В агентство она приехала уже вечером. Беседа с шизофреничкой Ритой отняла довольно много времени, но ничего, кроме угнетающего чувства собственной беспомощности перед этой несчастной женщиной, не было. Юля не взяла с нее денег и практически выставила ее за дверь. Такие люди, по ее мнению, нуждаются скорее в хирургическом вмешательстве, а не в психиатрическом, поскольку красивую головку Аперманис целесообразнее было бы нафаршировать новым серым веществом, нежели пытаться пропитывать ее никуда не годные мозги наркотической отравой и бромом.

Окна агентства напоминали глаза незрячего – в них не светилось ничего: ни электричества, ни жизни, ни надежды… Отсутствие вывески вызвало чувство опасности. Крымов уделял большое внимание внешнему виду офиса. Яркий фонарь, который освещал этот квадрат улицы прежде, был разбит, причем совсем недавно, потому что осколки его хрустели под ногами, как лед или сахар.

В густых синих сумерках, чувствуя дрожь во всем теле, Юля поднялась на крыльцо, открыла дверь – она легко поддалась, и это еще больше насторожило ее, – и в лицо ей пахнуло тяжелым запахом копоти и испражнений.

Черное нутро здания было невозможно разглядеть, поэтому Юля взяла такси и попросила отвезти себя в ближайший хозяйственный магазин, чтобы купить там фонарь. Но, вернувшись уже с ним, она горько пожалела об этом: сноп света высветил лишь закопченные стены коридора, дальше – руины вместо приемной и сырые от воды стены кабинетов… Дорогая итальянская мебель сгорела дотла, а вместо стекол окна затягивала прозрачная пленка (вот почему

они напомнили ей глаза слепого). Кто-то позаботился о том, чтобы в этот разгромленный и оскверненный приют справедливости (какие-то твари превратили часть коридора в общественный туалет) не могли проникнуть снаружи… Странно, как будто пленка преградила бы дорогу варварам, когда есть открытая для всех дверь.

Она поехала к Шубину, так и не дозвонившись до него из телефона-автомата. Юля знала, где он хранит запасные ключи именно на такой вот случай, ведь в их профессии бывает всякое, и никогда не лишним будет знать, как открыть квартиру друга, чтобы спасти его или спастись самой. И она не очень удивилась, когда этажом выше, в специальном тайнике обнаружила связку ключей.

Но квартира Игоря не рассказала ей ничего. Ни одного знака, по которому Юля могла бы определить, где он. Да и кому он мог оставить эти знаки, если с Щукиной они всегда были не в ладах, а с Крымовым он встречался каждый день, и они редко когда выпускали друг друга из виду. К тому же у них была масса других способов связи. Но по содержимому холодильника она поняла, что Игорь не появлялся здесь приблизительно месяц, если не больше, о чем свидетельствовал заплесневелый кусочек сыра, коробка с соком – и все.

Городская квартира Крымова была заперта на новые замки, которые прежде Юля не видела. Она позвонила и была потрясена, когда увидела на пороге заспанную толстую женщину в розовом халате. Оказывается, новая хозяйка купила эту квартиру у Крымова полгода тому назад (действительно у Крымова, а то Юля подумала уж, не заболела ли она болезнью Аперманис, не приснился ли ей Крымов и был ли он вообще в этой жизни). Вопросы были исчерпаны. Надо было ехать за город, в резиденцию Крымова и Щукиной, но этого она делать не могла по многим причинам, а потому ей ничего не оставалось, как навестить Лешу Чайкина, бывшего мужа Щукиной, судмедэксперта, с которым они плотно работали и дружили до отъезда Юли в Москву.

– Леша, это ты? – спросила она, увидев в оранжевом прямоугольнике двери морга худощавую и почти хрупкую от игры света фигуру.

– Я. Проходи, Земцова, – услышала она знакомый и такой родной голос, что не выдержала, бросилась к нему в объятия и разрыдалась.

Глава 2

– По городу ползут самые разные слухи, так что ты должна быть готова ко всему…

Леша говорил хрипловатым от волнения голосом, и видно было, что даже выпитая водка не действует на него – настолько велико было его горе.

– Они исчезли почти одновременно, и никто не знает, где они. Ни Крымова, ни Игорька, ни… Нади… Но она знала, что делает, когда уходила от меня и принимала веру Крымова, я предупреждал ее, что жизнь с Крымовым…

– Не надо, Леша… Крымов такой же, как все, разве что более высоко летает, чем мы…

– Да он авантюрист, и для него жизнь человека ничего не стоит. Как эксплуатировал вас с Шубиным, как с умным видом писал какую-то дурацкую книгу, пока вы, взмыленные, носились в поисках призраков… Ненавижу его, убил бы на месте…