Рукопись, написанная на коленях
Шрифт:
– Я тебя Люблю! Мне больше никого и ничего не нужно, кроме ТЕБЯ!
Вдруг в порыве нежности я взял её дрогнувшую маленькую руку и, глядя в чудные глаза, прочёл строки стихов:
Твои глаза, как два тумана,
Полуулыбка – полуплачь.
Твои глаза, как два обмана,
Покрытых мраком неудач…
– Я сейчас уйду, чтобы больше не мучать ни тебя, ни себя. Несколько дней меня не будет, а потом мы встретимся и ещё раз обо всём поговорим. Хорошо? Только помни сегодняшний вечер, помни мои слова и, пожалуйста, верь мне! А теперь пожелай мне удачной поездки
– Желаю Вам удачной поездки, – послушно повторила она.
– От чистого сердца?
– От чистого сердца!
––
Грех.
Я в Питере. Час назад мой самолёт приземлился в аэропорту, и, сидя в кафе за чашечкой кофе, я сделал несколько звонков.
Не люблю большие мегаполисы, с их муравьиной суетой и бешеным ритмом жизни. Всё здесь как-то наспех, с деловым цинизмом и торопливостью.
Взять такси было минутным делом. И вот я уже еду по серому, какому-то неопрятному городу.
Особенно это бросалось в глаза после снежной чистой белизны сибирских городов. Предновогодняя суета ещё больше усугубляла уличное столпотворение под серым промозглым небом.
Сначала мне нужно побывать на трёх самых крупных радиостанциях города. Я привёз свою музыку и надеялся, пользуясь новогодними праздниками, удачно её продать. Праздники были длинными и требовали очень много новых идей. Монстр индустрии развлечений был ненасытен и прожорлив. Именно сейчас можно было неплохо заработать.
Потом ещё меня ждали визиты в ночные клубы к знакомым ди-джеям, но это было потом, ближе к вечеру. А сейчас, глядя в окно такси, я вспоминал нежную, удивительную Валерию.
Все эти часы, пока я был в дороге, даже улаживая дела по телефону, я ни на мгновение не забывал о ней.
Ни раз уже проклинал я свою глупую непростительную нерасторопность по отношению к ней. Всегда такой напористый и смелый с женщинами, с Лерой я вдруг стал очень осторожным и даже боязливым. Меня смущала её юность, а, значит, непредсказуемость. Страшила именно эта непредсказуемость, а, следовательно, отрицательная реакция на мои знаки внимания. Этого, по вполне очевидным причинам, я допустить уже не мог и не хотел.
У меня и раньше бывали подруги и знакомые намного младше меня. Сверстницы были мне безразличны. Хотя моя первая жена была младше всего на шесть месяцев. Я был молод, и в 19 лет, перед самой службой в армии, женился. К каким катастрофическим последствиям это привело, мне и сейчас, по прошествии стольких лет, тяжёло вспоминать.
Наиболее сильно травмирует неокрепшую психику в молодости именно предательство и грязь измены.
Уже находясь на службе, я стал отцом. Впрочем, первое отцовство для молодых людей проходит незаметно. Они ещё не готовы к этому. Оставаясь, по сравнению со своими жёнами и подругами, которые, в силу своих физиологических особенностей, взрослеют намного раньше, ещё, по большому счёту, детьми, молодые папы пропускают своё неожиданное для них самих, а для многих и неприятное, отцовство мимо себя. У них пока ещё совсем другие приоритеты и планы. Я был не исключением.
Оставшись вскоре после демобилизации без жены и сына, заработав в свои 22 года первую седину на висках, я пустился во все тяжкие.
Кем я только не был. Работал на буровой, выучился на водопроводчика,
Я не обольщался вниманием ко мне слабого пола и просто получал от жизни то, что она мне предлагала. Меркантильность молодости делала отношения с обоих сторон безобязательными и простыми. Юность беззаботна и доверчива. Она напоминает бабочку, летящую на яркий свет свечи, и чем он более ярок, тем больше соблазна погреться в его тёплых лучах, даже если, в конечном счёте, обожжёшь крылья.
В нашем современном обществе всеобщего потребления и цифролизации эта жажда самовыражения хоть в чём-то быть лучше других и выделиться из толпы приобрела особый цинизм и гипертрофированный эгоизм. Не осталось никаких рамок приличия и границ поведения. Можно всё! Ну что тут поделать!
Я стряхнул с себя воспоминания и размышления. Такси остановилось у здания, где размещалась популярная в Питере радиостанция. Пора было браться за дела.
––
На большой город опускались вечерние сумерки. Зажигались рекламные вывески и разноцветная подсветка зданий. Улицы преображались, серость однообразие и грязь ушли на задний план и уступили место цветному танцу рекламных огней. Начиналась ночная жизнь северной столицы.
И, как нередко бывает в жизни, под весёлой разноцветной мишурой прятались мерзость и ужас человеческих пороков. Через несколько часов наступал Новый год, и жители большого города, как безумные, стремились провести его встречу как можно необычно, весело, незабываемо. Чтобы было чем потом похвалиться перед друзьями, знакомыми, ну и, конечно же, в соцсетях. Поистине – ярмарка тщеславия!
Я подъехал к последнему ночному клубу, предварительно созвонившись с его ди-джеем. Его звали «Плазма». Лет тридцати, бородатый, с приличным хвостом волос на затылке, высокий и плотный парень ждал меня у чёрного входа. Через стёкла стильных очков смотрели немного настороженные умные глаза.
– Привет, Влад. С приездом. Как добрался?
– Здорово, «Плазма». Всё хорошо. Привёз тебе кое-что новенькое.
– Пойдём ко мне в берлогу, посмотрим, что у тебя есть. Где планируешь Новый год встречать? Хочешь, оставайся, сделаю тебе вход за полцены. Будет хороший «тусняк».
– Сначала давай дело, а там посмотрим.
До Нового года оставалось всего ничего, и ехать на другой конец города к старинному моему приятелю совсем не улыбалось. Здесь же можно было неплохо провести новогоднюю ночь, да и на людях как-то веселей.
Вообще праздники я старался отмечать экспромтом, никогда к ним особо не готовясь.
Однажды я встречал Новый год в своей машине посреди дороги, специально для этого выехав за город. Другой раз дело было в метро, благо метрополитен в новогоднюю ночь всегда работает до двух часов ночи. И, конечно же, во всех случаях я бывал ни один.