Руку мне дай...
Шрифт:
«Как же стало интересно жить!» — эти слова стали эпиграфом и своеобразным девизом газеты с тех пор, как сорок процентов акций были куплены Люциусом Малфоем. Пророк после войны начал понемногу терять популярность у подуспокоившегося народа из-за конкуренции: на рынок внезапно вылез еженедельный частный журнал-выскочка с говорящим названием «Придира» и можно сказать, перетянул на себя читателей беззастенчиво печатавшимся бредом. Но, как, к сожалению, вынужден был грустно отметить главный редактор, людям не хватало чего-то нового, свежего, необычного, да что там греха таить — скандально-эпатажного, вот и повелись они на зачетный бред от Ксенофилиуса Лавгуда. Тот к тому же начал выпускать приложение в один лист, которое, по сути, являлось обычным рерайтингом с
Слава Мерлину, что мистер Малфой обратил внимание на потихоньку теряющую популярность главную газету магического общества и вложился в нее не только финансово, но и духовно! Варрава в порыве благодарности схватил групповой портрет всех работников газеты, вставленный в резную позолоченную рамочку — Люциус на колдографии, облаченный в белую мантию с жемчужной вышивкой, принимал элегантные позы, охотно пожимал руки и слегка хмурил брови, напуская серьезный вид — подышал на стекло и любовно протер его рукавом. Потом поставил на место и облегченно откинулся в кресле, блаженствуя и торжествуя. Новости, которые дожидались своих читателей, просто обязаны взорвать население магической Британии — это было очевидно и давно к этому все и шло!
Надо сказать, обратился Люциус к удрученному главреду несколько лет назад очень вовремя — ему нужна была поддержка крупного печатного органа. Будучи знакомым с ведущей корреспонденткой «Пророка» Ритой Скитер, он частенько вызывал ее вместе с фотографом для изготовления рекламы своего Модного Дома. Редакция попутно неплохо зарабатывала, печатая во множестве рекламные проспекты, буклетики и каталоги мантий — и все это на дорогой цветной глянцевой бумаге.
Редактор в отчаянии пожаловался Малфою на свое трудное положение, а тот внезапно предложил сотрудничество. Делать было нечего, и Варрава согласился и не пожалел ни разу! Потому что когда часть управления перешла в руки ушлого господина, который отлично умел делать деньги — настала благодатная пора для столь почтенного старинного органа, как «Ежедневный Пророк»!
Первым делом вышел шумный хвалебный репортаж ушлой Риты о новой школе, а следом за ним большая пространная статья о том, для чего собственно школу открыли, с туманными намеками и небрежно завуалированным киданием сгнивших продуктов питания преимущественно круглой формы в сторону самого светлого мага столетия. Играть словами Рита умела мастерски, так что обвинить ее в чем-то ни у кого не вышло, наоборот, почти все поняли все правильно и были в шоке.
Когда Варрава по-отечески прямо предостерег ее от возможного праведного гнева со стороны директора Хогвартса и по совместительству Председателя Визенгамота, та лишь ехидно рассмеялась и попросила о ней не тревожиться. В ответ Кафф, знавший ее маленький секрет, фыркнул как морж и ткнул ее острым носиком в тот факт, что Рита так и не удосужилась внести себя в анимагические списки и играет с огнем. И что это может стоить ей карьеры и даже свободы при должной постановке вопроса. Рита снова ухмыльнулась, фамильярно похлопала Варраву по вспотевшей от беспокойства за коллегу лысине и ответила, что у нее на Дамблдора имеется такой убойный компромат, по сравнению с которым ее утаенные от общества анимагические способности покажутся детским лепетом и невинной шалостью. И как ни странно, глядя в ее сощуренные холодные глаза — Варрава поверил. Правда то, что Рита накопала на старика, так и осталось большой тайной. Любопытство периодически глодало главного редактора… но, видимо, просто еще не пришло время для ее раскрытия.
Ну а потом, после всей веселой кутерьмы и шумихи стало просто доброй традицией печатать небольшие статейки о занимательных буднях новой школы. Это было жутко забавно, весело, позитивно и просто здорово!
В первый год получилось так, что факультет Слизерин в Хогвартсе перестал существовать от слова совсем. Все как один, змееныши, как ласково обозвала их Рита в своей статье, дружным строем переползли в современную школу со всеми удобствами,
Новая школа порадовала потрясенных учеников светлыми теплыми уютными спальнями на двоих с отдельным санузлом и ванной комнатой, просторными гостиными с современной мебелью и магловской техникой под магической изоляцией — телевизоры произвели фурор у чистокровных, обширной библиотекой, укомплектованной научной и художественной литературой. В столовой отсутствовали длинные столы и лавки, как в казарме. Их заменили небольшими круглыми столиками с современными легкими стульями, а вместо обычной сервировки и подачи еды организовали что-то вроде фуршета — ученики сами брали то, что больше нравилось из приличного меню на день.
Помимо обычных обязательных для магов предметов в школе ввели дополнительные факультативы: регулярные тематические походы в магловский мир, секции верховой езды на обычных лошадях, пегасах и гиппогрифах, восточных единоборств, от которых Малфой был в детском восторге, изучение древних артефактов с целью их лучшего применения, кружки кулинарии и шитья от мадам Малкин, и самый любимый — уход за дракончиками. Само собой, для ведения этих дисциплин потребовались еще грамотные ответственные преподаватели, и от соискателей на вакансии не было отбоя — они забросали своими витиеватыми хвастливыми резюме секретариат школы. К слову сказать, Слагхорн таки попытался пробраться на место зельевара, но почему-то никакие его связи даже в Министерстве ему в этом совершенно не помогли. Снейп и Малфой категорически не желали видеть на основном предмете этого старого равнодушного приспособленца. Вообще из Хогвартса пригласили только Флитвика, мадам Спраут, мадам Помфри, библиотекаршу Ирму Пинс и молодых Вектор и Синистру, которым директор Марчбенкс вручала приглашения лично и собственноручно. Хуч ушла на пенсию, а Трелони куда-то пропала вообще, может, открыла салон или еще что-то — никто не интересовался.
За два месяца полностью пересмотрели и школьную программу: друзья-ученые Марчбенкс работали не покладая рук и мозгов, перетряхивая все учебные программы, инспектируя учебники и методички. В итоге большинство учебников были срочно переписаны, так как старые методы оказались крайне неэффективными, а где-то даже бесполезными и вредными.
Также устроился на работу в школу Филч вместе с миссис Норрис — именно завхозом, а не нештатным поломойщиком. Старик на нормальной работе приободрился и подобрел, новые ученики его уважали, а старым пришлось научиться это делать во избежание наказаний.
Баллы отменили вовсе, что вызвало долгое бурное обсуждение и споры о том, нужны эти эфемерные, но все привычные и родные очки или же они, наоборот, усиливали конфронтацию и неприязнь не только среди факультетов, но и внутри, между учениками одного факультета. Постепенно многие сошлись на том, что толку от них было чуть, так как дети на каникулах жаловались родителям на бесполезность зарабатывания оных учебой и хорошим поведением, ведь за проступки одногруппников снимали оттуда же в разы больше, нежели было заработано. В итоге зачастую соревнование впадало в ступор и двигалось в ту или иную сторону лишь за счет квиддичных побед, что тоже не добавляло симпатий: все было свалено в одну кучу. Отличники обижались и костерили нарушителей, те огрызались и хамили, и в итоге хорошо, если дело кончалось миром и отработками.
В новой школе у каждого ученика был свой рейтинг: в начале года начислялось базовых пятьдесят баллов, которые увеличивались за счет прилежной учебы и активной общественной жизни, и оттуда же вычитали за личные провинности. Каждый теперь отвечал сам за себя, а не за софакультетника. В конце года пятьдесят лучших учеников награждались грамотами и Кубками, что было более справедливо. Такая же система действовала в спортивных секциях, так что многие получали свои заслуженные призы и грамоты и были довольны чрезвычайно!