Румбо

Злобо Георгий

Хотелось чего-то спокойного, умиротворённого по-кладбищенски. Но умиротворённость кладбища — есть ложь. Земля с весёленькой зеленью под гранитными плитами скрывает жилы гниющей плоти, которые шевелятся как черви во чреве разлагающейся девственницы. Вертятся волчком гробы в могилах, копошатся неистово бесы-покойники…

— Простите, можно у вас одолжить какую-нибудь одежду?

Тяжелоё молчание. Наконец, кассир, пробивающий топливо (молодой мужик в свитере):

— Одолжить нельзя, можно купить. Но на что ты её купишь,

дядя? Бабки твои где?

Ленивый смешок прокатился по помещению.

— Если ты такой умный, то покажи нам свои бабки! — многозначительно изрёк актёр-охранник, поправляя дубинку.

Снова тяжёлая пауза.

— Ну нет у меня денег… чего же поделать. Могу отработать: не немощный.

— Ты вот что, парень… вали, давай, отсюдова! — актёр-охранник выступил в проходе, — одежды тут для тебя нет. И не предвидится.

— Э, а чего… пусть отработает! — выступил юноша пролетарского вида, — пусть отсосёт у меня: пиджак отдам.

— Да ты чего говоришь, не дури! — запричитала кассирша: ей было щекотно и стыдно.

— А… ну а я тогда брюки дам: во! — молодой мужик в свитере достал из-под прилавка штаны бензозаправщика.

— Ну вот, видите… освободите проход: меня клиенты ждут! — после некоторого колебания Румбо оттеснил охранника и прошёл за стойку.

Тощий спортсмен переминался с ноги на ногу.

Широкий хлебный нож в углу у раковины.

— Иди сюда, в служебную, — поманил кассир, суетливо облизываясь, — щас попрошу Женьку подменить меня…

За дверью обнаружилось узкое помещение с инвентарём.

— Сначала парню, — попросил Румбо, кивнув на юношу.

— А чего, посмотреть нельзя? — кассир зло надул губы.

— Стесняюсь…

— Ладно, хер с тобой…

— В пятую колонку 95-го на 500, — попросил вошедший мужчина в костюме.

Кассир притворил дверь.

Румбо ударил юношу ребром ладони в горло, коленом в пах, поддых, локтем в голову. Оглушенного, задушил воротником его же пиджака. Пиджак примерил. Нет, тесноват будет. Лучше свитер у кассира, и брюки наверняка по размеру подойдут. Хорошо бы забрать форму у охранника, да небось велика. В нём росту метр девяносто, как минимум…

Оттащил мёртвого юношу за шкаф, прислонил к стене, прикрыл спецовкой. Надо будет и сумку захватить, а в неё напихать одежды, продуктов…

Но для этого придётся всех убить.

— Ну вы скоро там? — сунулся в щель кассир.

— Заходы, гостэм будышь…

— Тогда пускай у меня отсосёт тоже! — подал вдруг голос тощий спортсмен, — за счёт заведения!.. Там парень голый всем желающим хуй сосёт! — спёртым от непонятного ликования голосом сообщил он гражданину в костюме.

— Пидор, что ли? — поинтересовался тот.

— Ну, типа того, — кивнул охранник, почёсываясь.

— Так, а чего ж вы не… — гражданин в костюме неожиданно выхватил у охранника из кобуры пистолет-пулемет Кипарис ОЦ-02 с глушителем и двинулся к прилавку.

Пришедший

подменить кассира заправщик Женька вытер салфеткой лысину и взял с раковины столовый нож.

— Ты охуел… бензин же!!.. — схватил его сзади актёр-охранник, но мужчина в костюме вырвался и уложил короткой очередью выскочившего на него с ножом Женьку (две пули попали в голову, одна в шею и одна раздробила ключицу).

Тихо заскулила кассирша (она тотчас почуяла, как горячая моча пропитывает трусики). Актёр-охранник охнул и вновь бросился на гражданина в костюме, одной рукой захватывая его шею сзади, а другой пытаясь выбить оружие короткой дубинкой. В этот момент дверь распахнулась; вышедший Румбо выбил пистолет-пулемет ногой и вогнал гражданину в голову лезвие найденного в подсобке топорика (тощий спортсмен сначала осторожно выглядывал из-за холодильника с пивом, а затем боком выскользнул, завёл свою Mazd-y, и был таков).

Рванул топор на себя.

Охранник, толкнув на Румбо трепещущее в конвульсиях тело, кинулся подбирать ствол. Умирающий едва не вцепился в мошонку. Пришлось отпихнуть коленом.

Хлестнула длинная очередь, но Румбо уже скрылся за дверью, которая, будучи изрешечена пулями, дала продольную трещину. В помещении запахло пороховой гарью.

— Витя! Не надо!! Взорвёмся, Витя! — истошно заверещала кассирша, судорожно сводя ляжки и едва не кончив при этом.

Если это сон, то самое время проснуться, подумал Румбо, вжимаясь в стену и заслоняясь трупом изрубленного топором кассира.

Но пробуждения не последовало.

— Витя, Витенька, не надо, я ментов вызову… — тараторила кассирша, теребя блюдце для мелочи.

Витя застыл, выжидая.

Слышно было, как кассирша долбит клавиши телефона. Румбо за стеной тихо отпустил покойника, осторожно скользнул в коридор, не забыв о топоре и одежде: должен же быть чёрный выход!..

Так и есть… вот и дверь… почти спасён!..

Стоп!

А это что такое?..

Перед его глазами пульт с регулировкой настройки. Поднёс было руку, но призадумался… стоит ли пытаться сменить волну именно сейчас, когда столь близка опасность? А что, если на другой волне это опасность десятикратно усилится? Нет, не сметь малодушничать! — толкнул дверь и выбежал наружу.

Белая «Шкода» въехала на заправку, остановилась у крайней колонки. Миловидная дама опустила стекло, ожидая заправщика.

Охранник не решится стрелять.

Румбо в несколько прыжков настиг «Шкоду».

— А ну, стой! — Виктор вышел из дверей, удерживая ствол двумя руками.

— Кина насмотрелся… — ощерился Румбо, выламывая тёлке запястье.

С воплем она вывалилась через окно.

Швырнул в салон топор и одежду. Полез головой вперёд. Тётка вцепилась сзади. Вдруг — страшный вопль в ушах, хлопок — пламя, пламя, пламя!..