Рунный камень

Лапиков Михаил Александрович

– Откуда нас Женька сюда закинул!

– Голову ему за это отвернуть, – мрачно сказала Галина. – Сейчас, небось, где-нибудь в тепле сидит и даже не чешется, как нас отсюда вытащить.

– Придёт, – уверенно сказал Данила. – Я так думаю, при его тренировке почуять, что тут с нами делают, несложно. Вытащит, никуда не денется.

– Или завтра нас отсюда куда-нибудь увезут, – сказала Галина. – И там используют.

– В смысле?

– Ну, как ту лошадь в Исландии. Чик ножом по горлу и всё, – мрачно сказала Галина. – Или ещё как. Не знаю, как эти два урода свою историю

учили, а то может и врали нам, что не было никаких колдуновских разборок в войну. Тут магов, как собак нерезаных. А нас они только что отобрали для каких-то экспериментов.

– Так, хватит, – оборвал её Кузьмич. – Ты сейчас такого наговоришь, что мы тут вконец перегорим. Ты Настю затерроризировала уже.

– И что ты предлагаешь делать? – хмуро спросила Галина.

– Спать, – вместо него ответил Данила. – Когда эти два раздолбая вспомнят про свои обязанности и начнут отсюда нас вытаскивать, лучше быть ко всему готовым. Так что вы как хотите, а я на боковую. Чего и вам советую.

Утро оказалось хмурым и безрадостным. Ни свет ни заря обитателей барака растолкали и чуть ли не пинками выгнали на улицу, к машине. Несколько угрюмых неразговорчивых солдат и рослый эсэсовец с каменной надменной физиономией холодно наблюдали за тем, как людей загоняют в кузов грузовика.

Лемурка шла к машине, обхватив себя за плечи. Девушку трясло, не то от страха, не то от холода – барак не отапливался вообще никак и за ночь изрядно промёрз. Даже тёплый воздух от дыхания свободно выходил через многочисленные щели. Даниле и Галине пришлось с двух сторон поддерживать девушку, чтобы она вообще хоть как-то шла.

Эсесовец заполнил грузовик людьми, расписался в учётной книге у коменданта, и скомандовал отъезд. Грузовик с людьми двинулся с места. Следом за ним, на второй машине, отправилась охрана.

– Интересно, куда это мы? – Данила сидел возле неплотно запахнутого брезентового полога и подсматривал в щель за окрестностями. Машина ехала через город. В глаза бросались непривычно безлюдные улицы, заколоченные витрины и редкие патрули.

– На запад едем, – его сосед, угрюмый мужик лет сорока, тоже подглядывал в щели брезентового кузова. – Сейчас на окраинах окажемся.

– Почему на запад? – спросил Кузьмич. – Аэродром же не там строят, я в бараке от людей слышал. Это же куда нас везут тогда?

– А я знаю? – спросил в ответ мужик. – Только мы едем на запад.

Грузовики тряслись на плохо укатанной зимней дороге. За городом они направились куда-то в сторону леса. Вокруг тянулись сплошные заснеженные поля. Монотонное движение нарушил чей-то встревоженный голос. Что именно сказал человек в кабине, никто толком не расслышал, но что произошло вслед за этим, поняли все.

Машина дёрнулась. Где-то поблизости, чуть ли не прямо над головой, часто застрочил пулемёт. Какофония панических криков и частая пальба из винтовок оборвались столь же быстро, как и начались. Завершающей точкой стал хлопок гранаты.

– Всегда бы так воевать, – удовлетворённо сказал кто-то. – Эй, там! В кузове! Вылезайте, уже всё. Поможете трупы убрать.

Не

веря своей удаче, люди рванулись на свободу. Вторая машина, с охраной, криво уткнулась в придорожную канаву. Приземистый и очень похожий на гроб немецкий полугусеничный броневик превратил её кузов и кабину в решето одной длинной очередью. Из разбитого пулями радиатора валил пар. Охранники из расстрелянной машины валялись рядом, посечённые осколками гранат.

– Однако, – Данила оглядывал картину побоища. Среди трупов деловито люди в такой же форме, что и убитые, а в руках они держали то же самое оружие, но речь и поведение моментально выдавало их подлинную национальность.

– Данила Бодров, я полагаю? – человек в мундире СС подошёл к Даниле. – Ваши друзья тоже с вами? Мне дали достаточно точное ваше описание, но я хотел бы лишний раз удостовериться…

– Да, все здесь, – Данила кивнул. – А вы кто?

– Вильгельм Вольфганг фон Бланкенхайм, общество извечного льда, Магистр второй ступени, – представился эсэсовец, – Можете звать меня Вилли, оба ваших старших товарища именно так и делают.

– Я же говорил, – Кузьмич толкнул в бок Лемурку, – что нас вытащат.

– Угу, – девушка кивнула. На проявление каких-то иных эмоций её уже не хватало – сказывалось нервное истощение.

– Ещё один колдун, – Галина сплюнула. – Как же вы задолбали, господа маги!

Рядом кипела работа. Грузовик спихнули с дороги на обочину, тела бывших пассажиров убрали так, чтобы с первого взгляда их нельзя было заметить. Из кабины второго грузовика бесцеремонно выпихнули тела водителя и эсэсовца и поволокли туда же, к обочине.

– Зря вы его расстреляли, – сказал Данила. – Если вы действительно коллега нашим двум умникам, то в живом виде этот эсэсовец порассказал бы вам много всего интересного.

– Простите?

– Как, по-вашему, – вкрадчиво спросил Данила, – почему мы все находимся здесь? По какому принципу отбирали пассажиров для этого грузовика?

Маг задумался. По его лицу скользнула тень. На Данилу повеяло холодом. А затем Вилли завернул столь длинное и витиеватое проклятие на немецком, что Данила и Кузьмич только присвистнули. Такого им не доводилось слышать даже во время осады Хюгельдорфа от раненого Готфрида.

– Это всё меняет, – к фон Бланкенхайму снова вернулся дар членораздельной речи. – Надо убираться отсюда немедленно. Признаться, я первый раз за всё время с начала операции начинаю сомневаться в её успехе.

– А в чём дело? – спросила Галина.

– Вы отобраны по факту склонности к магии, – сказал фон Бланкенхайм. – Ни у кого из пассажиров нет способностей хотя бы ниже средних. И я не имею ни малейшего желания сталкиваться с тем, кто здесь и сейчас проводит такой отбор!

– Нас хотели принести в жертву? – спросил Кузьмич. – Как в том исландском ритуале перехода с помощью зарезанной лошади? Давайте уже, Вилли, признавайтесь, у вас тут идёт тайная война магов, да?

– Да, – отрезал фон Бланкенхайм. – И ни я, ни ваши друзья, до сих пор не имеем ни малейшего представления о том, с кем именно мы, чёрт побери, воюем!