Русь (Часть 2)

Романов Пантелеймон Сергеевич

Александр Павлович, - приехавший сказать, что охота ожидается хорошая и что он достал себе знатную собачонку по имени Франт, - подергивая свои висячие охотничьи усы, помарги-вал, делал внимательное лицо и кивал головой. Но никак не мог выбрать момента сказать, о чем было нужно. Тем более, что Авенир попал на опасную для этого случая тему, которую он мог выдержать в течение двух часов. И было как-то неудобно от великих вопросов духа сразу перей-ти к собачонке, хотя бы и знатной по своим достоинствам.

–

Может быть, отложили бы до зимы? Ведь летом, небось, им хочется поболтаться, - заметил нерешительно Александр Павлович с таким видом, с каким неспециалист и ничего не понимающий в этом деле человек решается высказывать свое мнение, основываясь только на снисхождении к человеческой, а в данном случае к юношеской слабости.

– Я им покажу лето!
– крикнул Авенир.
– Я сделал то, чего ни один отец в мире не делал для них, и, если они этого не оценят, я им прочищу мозги. Вы знаете меня? Я жар юности сохра-нил до сорока лет!

– О, вы молодец, - сказал Александр Павлович, - в прошлом году за утками так гоняли, что нас чуть всех не перестреляли.

– Да! И так во всем. А у них ни боба. И я буду чувствовать свою великую вину перед будущим, если не передам им своего огня.

– Передадите, бог даст, - сказал Александр Павлович.
– А что касается уток, то и в нынешнем году не ударим лицом в грязь. Собачонку знатную себе достал.

– Федюкова не нужно бы приглашать, а то он своей мрачностью только тоску нагоняет.

– Пригласил уже...
– сказал Александр Павлович с выражением сожаления о невозможно-сти исправить ошибку.
– Ну, мы его как-нибудь обезвредим, прибавил он, бодро улыбнув-шись и подмигнув.
– Так значит, идет?
– Александр Павлович заторопился уезжать и, спрятав в карман свою потухшую трубочку с невыбитой золой, распрощался с хозяином.

Авенир, встав на другой день рано утром, крикнул было своим молодцам, чтобы запрягали ему лошадь - ехать в город.

Но молодцов не оказалось.

– Где же они?

– Ловить рыбу на заре уехали, - отвечала мать.

– Вот чертова порода-то!
– сказал Авенир.
– Хоть ты им кол на голове теши. Ну, я им пропишу зарю. Как же, ждал, надеялся, что все мое самое высшее отразится в них, как в незапятнанном зеркале. Отразилось!.. Черт бы их побрал. Все лодки их топором изрублю!
– крикнул он вдруг на весь дом так, что все притихло, услышав этот небывало грозный окрик главы семейства.

Бранясь и расшвыривая сбрую в сарае, он достал хомут и стал сам запрягать; но когда выехал на деревню, то увидел, что лошадь все почему-то воротит морду влево, пока встретив-шийся мужичок не исправил ему дела. Оказалось, что у лошади голова была прикручена к оглобле поводом. Это Авенир сделал для того, чтобы она стояла во время запряжки, а потом забыл отвязать.

Авенир поехал в город с тем,

чтобы закупить пока книг для совместного с сыновьями чтения и инструментов для ручного труда, дабы излишек физической силы у сыновей направить в более правильное русло, чем они ухитрились это сделать сами.

И вот, переходя из магазина в магазин и ругая всех продавцов сапожниками, которые в собственном деле ничего не смыслят, Авенир вдруг столкнулся с кем-то и, подняв голову, онемел, как немеет человек, когда среди дня встречает привидение, и даже поднял вверх руки, как бы защищаясь.

Первая мысль, какая у него мелькнула при этом, была мысль о двойниках.

– Это ты, Валентин, или не ты?
– сказал он.

– Я, - отвечал Валентин.

Валентин стоял перед ним в каком-то необычайном костюме, который и сбил с толку видевших его раньше: на нем была кожаная куртка, кожаные штаны и высокие сапоги.

– Так ты не уехал?
– воскликнул радостно Авенир.

– На несколько дней отложили, - отвечал Валентин.

– А сейчас ты что делаешь?

– Из города никак не выедем.

– Что, какие-нибудь осложнения?
– спросил тревожно Авенир.
– Полиция что-нибудь?

– Нет, полиция ничего, - сказал Валентин, - у нас деньги все.

– Да ты бы у Владимира-то взял, голова!

– Дело в том, что и у него тоже все вышли.

– Тогда знаешь, что?
– сказал Авенир, вдруг вдохновенно поднимая руку вверх.
– Едем ко мне. Садись.

– Да ведь ты покупал что-то...

– К черту, успеется.

– И потом я не один, - заметил Валентин, - со мной еще Дмитрий Ильич.

– Тащи и его. Вот, брат, здорово-то. Ребята за рыбой поехали, ухой вас угощу на славу.

– Все по-прежнему рыбу ловят?

– Да, они, брат, у меня молодцы на этот счет.

Приятели заехали в гостиницу за Митенькой. Авенир расплатился за них обоих, схватил знаменитые два чемодана Валентина и потащил их по лестнице.

– Черт те что... вырядился ты, брат, так, что не узнаешь. Зачем куртку-то такую надел?

– Это для Урала, - сказал Валентин.

V

Вся эта нелепая история с неудавшейся поездкой на Урал произошла только благодаря случайности.

Валентин встретил в городе Владимира и в ожидании поезда зашел с ним в городской сад. Владимир все смотрел на Валентина и ахал, что видит его в последний раз, что не знает, как он будет без него. Так полюбил было его, так они сошлись хорошо; а теперь одного отец посылает на Украину за коровами, а другого нелегкая несет куда-то и вовсе к черту на кулички.

– Ты не видел Урала, - сказал Валентин, когда они уже сидели втроем за коньяком, - если бы ты его видел, то понял бы, что это не кулички, а бросил бы всех своих коров и сам убежал бы туда.