Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)
Шрифт:
– Кому - не положено, а кому - очень даже хорошо идёт! Я всегда так делаю: днём готовить некогда, а в ночь - долго не спится. До тех пор как раз, пока не покушаю. Ритуал у меня такой. А хватит супчика аккурат на меня с Мариной Никифоровной, да на тебя, Алексей, с твоими командировочными. Не отказывайтесь, Марина Никифоровна, мне вас ещё обратно провожать, и нужно, чтобы вы были в состоянии ноги сами переставлять! Вот и посидим, пока все не улягутся, да суп не сварится. О жизни поговорим. Свояк свояка видит издалека...
Первым из магнитчиков к костру
– Вот что!
– буркнул он.
– Те, что у костра! Мы все завтра идём - с самого утра, в пять часов - подъем, и без завтрака, с собой сухпаёк, - на Лысую гору! Поэтому, советую быстро лечь спать! Кроме того, контактёры прямо сейчас уходят получать контакт на Шамбалу, где их ждет Евграфий. Он туда пошел. Не мешайте сосредоточиться! Работа будет важная, и отразится на всех. А вы - мешаете! Как можно быть такими несознательными!
– и он стал бурно шарить по палатке, расположенной неподалёку от костра. После чего вылез, наконец, наружу со спальником, свечкой и коробкой спичек. Несомненно, на Шамбалу собрался.
– Ну, что ж! Приказ начальника слыхали?
– спросил Андрей.
– Пора, действительно, на боковую. А то, сейчас и остальные магнитчики нагрянут.
– Ага, - отозвалась Наталья, - Линяем отсюда! Сергей, так ты нашел уже, где будешь ночевать?
– Ну да. И вещи уже закинул... Михаил из Саратова меня приютил. У него палатка четырехместная. Какую дали друзья в дорогу, такую он и взял. Один он, в четырехместной. И меня приютил с большим удовольствием: доброе дело ведь.
– Вот и хорошо. А ты боялся, что у костра спать придется. Ну, а я у Гали. Надеюсь, она не храпит.
– Главное, чтобы её сновидения к тебе случайно не завернули, - пошутил Сергей.
– Спокойной ночи... До утра! Надеюсь, не просплю.
– Ой! Слушай, Андрей! А куда Арей делся? Его у костра не было, - спохватилась Наталья.
– Это - наш с ним секрет. Всё в порядке, - ответил тот.
Глава 10. Арей.
– С этого дня ты начинаешь новую жизнь, - сказал ему пару дней назад Андрей. Тогда он бодро шагал впереди него дороге. Шел к горам, к лесу.
– Поменяй амплуа... Выбери себе какое-нибудь другое имя. Желательно, мужественное и суровое. Ничего не приходит тебе в голову или... не вспоминается?
– Недавно мне как раз-таки пришло на ум одно, как бы моё, имя: Арей.
– Вот и отлично. Так здесь и назовись. И вот увидишь, что никто не воспримет тебя как вялого романтика с чахоточной грудью, время от времени кропающего заунывные вирши.
– Откуда ты...
– Да у тебя всё на лице написано. Так вот, имени, конечно, мало. Поэтому я и предлагаю тебе так же, хотя бы на несколько дней, поменять и своё амплуа, - лукаво улыбнулся Андрей.
– Попробуй стать на время лесным человеком, знающим здесь все стёжки-дорожки...
– А может быть, ещё лесным колдуном?
– посмеиваясь, спросил Арей.
– А почему бы и нет? Лесным колдуном! Который идёт сейчас по этой тропке - как к себе домой, чай пить. Впрочем, похоже, мы действительно идём сюда пить чай! Здесь,
В ответ на эти слова, Арей, впервые за несколько прошедших месяцев, звонко рассмеялся. Приняв слова, как шутку.
Но вскоре они действительно пили у костра чай. Их угощал Сан Саныч. Рассказывал о дольменах и скалах, показывал фотографии ближайших мест. Потом они ходили на родник с серебряной водой, называемый некоторыми "Дедушкой", пили травный чай. Арей сам нарвал для чая чабреца, мяты и зверобоя. А потом... он читал Андрею у костра свои стихи.
Он легко мог представить себя за пультом космического корабля-парусника, летящего в неизвестные глубины просторов космоса, среди рыцарей Круглого Стола или даже среди североамериканских индейцев. Только... Ему было очень трудно представить себя в этом, реальном, мире. Тут ему места не находилось. Он примерял на себя разные маски социума - но ни одна не шла ему. От реальности он старался по возможности устраниться, пока она вновь не врывалась потоком площадной брани в уши, толчком в спину, давкой в автобусе...
С детства его дразнили девчонкой и маменькиным сыночком. Хотя "маменькиным сынком" он не был никогда. Почему-то всегда с трудом общался с матерью и не находил у неё понимания. Наверное, был в отца... Которого никогда не видел.
Он всегда чертил в тетради какие-то непонятные знаки... Или писал стихи. Мучительно-болезненное, до звона в ушах, восприятие мира мешало ему жить. Невыносимо сложно давалось общение с людьми: чужие вибрации нередко приводили его в состояние, близкое к обмороку или потере чувств. Он ощущал себя беспомощным, но беспредельно чутким в растянутом, как резина, времени. И был отделён от происходящего тонкой, но прочной прозрачно-ледяной коркой.
Зачастую Арей не знал, как ему жить дальше и зачем он родился на свет. Тогда жизнь казалась ему слишком трудной и абсолютно безрадостной. В таких случаях он, по собственному определению, совершал "финт ушами" - то есть, бросал всё и срочно уезжал... Куда-нибудь. Лишь бы, прочь. Целью поездки было первое, что придёт в голову. Главное - вырваться из ловушки, из замкнутого круга, хоть ненадолго...
И в этот раз он поступил именно так. Пришел на вокзал, сел на первую электричку. И вот уже за окном поплыли деревья, сады, огороды, поля... Бесконечные поля подсолнухов и кукурузы. Уже через несколько станций ему стало легче дышать. Постепенно начал приходить в себя, осознавать происходящее... Он, в конце концов, молод, здоров, полон сил... Вся жизнь у него впереди.
Вдруг, через некоторое время, Арей обратил внимание на нового пассажира. Тот продвигался вперед по вагону, но контролером не был, ничего не собирался продавать и никого не развлекал. И этот человек чем-то привлек его внимание. В ветровке и бейсбольной кепке, со светлыми, довольно длинными волосами и бородой, он был не из этого мира; всё в нем было особенным, даже походка. За плечами у незнакомца был станковый рюкзак: должно быть, он собрался идти в горы.
"Волхв", - почему-то пришла в голову краткая и ёмкая характеристика.