Русь и Золотая Орда
Шрифт:
Благодаря правильной политике, Василий Дмитриевич смог упрочить свое положение в Пскове, где с 1399 года стали принимать князей только по воле великого князя московского, а Новгород и его ушкуйнические забавы он приструнил под угрозой захвата его богатых северо-восточных колоний. Ослабевшие великие князья тверские и рязанские признали Василия «старшим» братом и обязались действовать с ним заодно во взаимоотношениях с Литвой и Ордой. Василий продолжил политику предков по привлечению на свою сторону опальных князей литовских и царевичей ордынских. Он принимает на службу Александра Нелюба, сына Ивана Ольгимантовича и дает ему в кормление Переславль. В 1408 году из Литвы в Москву отправляется брат Ягайло, князь Свидригайло Ольгердович, а вместе с ним шесть князей Юго-Западной Руси и множество бояр черниговских и северских, которым князь московский отдает чуть ли не половину своего княжества с городами Владимир, Юрьев-Польской, Волок, Ржев, Коломна. Надежда на Свидригайло
События же на юге и юго-востоке от Руси развивались следующим образом. Тохтамыш, объединивший с помощью Тимура Синюю, Белую и Золотую Орды, оказался крайне неблагодарным по отношению к своему покровителю. Почувствовав силу, он самонадеянно возомнил, что может забыть оказанные ему ранее услуги и, более того, потеснить самого Железного Хромца, отняв у него часть земель в Средней Азии на том простом основании, что прежде они входили в улус Джучи. В 1383 году он приступает к реализации своих планов и на время захватывает Хорезм, но вскоре оставляет его в связи с подходом превосходящих сил противника. Через два года, пройдя через Дарьяльское ущелье, он приближается к Тебризу в Азербайджане, но терпит поражение от войск подоспевшего Тимура. Лишь бегство спасает его от гнева прежнего покровителя. Но «битому не спится». В 1387 году Тохтамыш проводит глубокий рейд по Средней Азии вплоть до Термеза, обходя крепости и грабя кишлаки. В районе Ферганы его вновь настигает Тимур и наносит по нему сокрушительный удар, после чего хан с остатками войска уходит в Западную Сибирь «зализывать раны». Зная характер своего недавнего протеже и понимая, что он не оставит своих намерений, Тимур решает нанести превентивный удар на территории врага. В 1391 году его конница, пройдя казахские степи вслед за весенними всходами трав, прижимает ханские войска к Волге в районе современной Самары и, несмотря на все их мужество, одерживает решительную победу. Тохтамышу и на этот раз удается спастись бегством. Победа Тимура была бесспорной, но на самом деле ему не нужна эта страна, не нужны эти степи, поэтому через месяц, отдохнув, он отправился в обратный путь.
Однако гордость чингисида не дает покоя Тохтамышу. Накопив сил, он в 1395 году выступает в свой роковой поход. Из приволжских степей его войска продвигаются на юг по западному берегу Каспийского моря, а навстречу им из Персии движется профессиональная армия Тимура. В районе реки Терек враждующие стороны сходятся в смертельной схватке, и вновь военное счастье оказывается на стороне среднеазиатского владыки. Тохтамыш разбит и бежит. Тимур, преследуя и уничтожая его разрозненные отряды, вторгается в волжско-донское междуречье, доходит до Ельца, защищаемого татарско-русским гарнизоном, берет его на щит и уже готовится к походу на Рязань и Москву, но обстоятельства (восстание в тылу черкесов, аланов и татар) заставляют его повернуть назад. Избавление русских земель от войск Тимура Православная церковь связывает с тем, что из Владимира в Москву прибыла икона Владимирской Божьей Матери.
Покидая Поволжье, Тимур для закрепления успеха оставил там своих подручников – царевичей Белой Орды Корейчака (вскоре умер) и Темир-Кутлуга, а также военачальника мурзу Едигея, которые, изгнав Тохтамыша, отказались повиноваться Тимуру и сами сели в Сарае: Темир-Кутлуг – ханом, а Едигей – главой его правительства. Смена власти в Орде и уход Тохтамыша в Литву знаменовали собой начало нового этапа отношений в «треугольнике» Орда – Литва – Москва.
Глава 4
Итак, мечтая о восстановлении улуса Джучи под своим началом, Тохтамыш не только не достиг желаемого результата, но и потерял все, что имел. После разгрома, нанесенного ему бухарским эмиром, он лишился земель, расположенных восточнее Волги, а после поражения в 1398 году, теперь уже от Темир-Кутлуга, потерял и волжско-донское междуречье. Так некогда всесильный хан стал изгнанником, ищущим могущественных покровителей. Путь на Восток ему был заказан, ибо, кроме смерти, его
На требование Темир-Кутлуга выдать ему беглеца Витовт ответил гордым отказом. Зима и весна 1399 года прошли в сборах войск. Кроме собственных дружин и татарской конницы Тохтамыша, Витовт призвал под свои знамена поляков, белорусов, немцев, подвластных ему русских. Одних князей в его войске насчитывалось около пятидесяти. В начале лета объединенное стотысячное войско выступило в Подолию против немногочисленной рати Темир-Кутлуга в полной уверенности в скорой и легкой победе, которая, как считал Витовт, затмит победу Дмитрия Донского и принесет ему в качестве приза земли Московского княжества. Однако он просчитался: его войско было наголову разбито на берегах реки Ворсклы ханом и подоспевшим к нему на помощь Едигеем. В этом сражении погибли многие князья западнорусских земель, в том числе герои Куликовской битвы Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, Дмитрий Боброк-Волынский. Идейный вдохновитель этой войны Тохтамыш, не вступая в битву, ушел вдоль южно-русской границы в Сибирь, а конница золотоордынского хана преследовала остатки литовского войска на протяжении 500 километров, после чего обогащенная добычей вернулась в свои степи.
Как ни странно, но максимальную выгоду от битвы на Ворскле получил не Тимир-Кутлуг, через год замененный на троне Шадибеком, а Москва, которая не только счастливо избежала нависшей над ней угрозы быть поглощенной своим северо-западным соседом, но сделала и кое-какие земельные приобретения за его счет.
Витовт же на несколько лет притих, но, как прирожденный государь, хорошо умеющий держать удар, весьма быстро восстановил силы. Не прошло и пяти лет, как он вновь овладел Смоленском и Вязьмой, создав угрозу верхневолжским княжествам, находящимся в составе Московского государства. Одновременно с этим он объявил войну Новгороду и начал совершать регулярные набеги на псковские волости. В этих условиях Василий Дмитриевич, не имевший собственных сил в достаточном количестве, вынужден был обратиться к хану Шадибеку с просьбой о военной помощи против тестя, не оставлявшего надежд на поглощение земель своего более молодого и менее опытного зятя. Хан дал ему полки без всяких условий, надеясь лишь на то, что между Москвой и Ордой возобновятся прежние полусоюзнические-полувассальные отношения. Дело в том, что после разгрома Тохтамыша в 1395 году Москва перестала платить «выход» в ослабевшую Орду и на все требования очередного хана и его послов лукаво отвечала, что Русь обезлюдела, что ее хозяйства порушены, а леса оскудели. И рады бы, дескать, да нечем платить. Орде ничего другого не оставалось, как делать вид, что верит. И так продолжалось уже более десяти лет.
В 1406–1408 годах литовские и русские войска трижды сходились, будучи готовыми к смертельной схватке, но каждый раз дело завершалось малой кровью и перемирием. В конце концов договорились о том, что река Угра впредь будет границей между их княжествами, и враждебные действия Витовта как против Москвы, так и против Новгорода и Пскова прекратились. Объясняется это многими причинами, начиная от близкого родства великокняжеских родов и заканчивая подготовкой польско-литовских войск к решительной борьбе с немецким орденом (Грюнвальдская битва 1410 года).
Тем временем в Орде произошли очередные изменения. В 1406 году Шадибек нанес окончательное поражение Тохтамышу где-то на просторах Западной Сибири. Возмутитель спокойствия погиб, а дети его, как ни странно, нашли приют у московского князя. Однако в следующем году с исторической сцены исчезает и сам Шадибек. На его место всесильный Едигей сажает малолетнего Пулад-Темира и, как во времена Мамая, берет власть в собственные руки, преисполненный решительности наказать Москву за презрительное отношение к своим бывшим повелителям. Но, как и его предшественники, Едигей боится открытого боя, поэтому прибегает к хитрости и лукавству. Уведомив Василия, что идет по приказу хана на Витовта, он форсированным маршем двинулся на Москву, оборону которой великий князь поручил Владимиру Андреевичу Серпуховскому – первому в русской истории дяде из рода Рюриковичей, как отмечают историки, верой и правдой служившему своему венценосному племяннику. И он выполнил стоящую перед ним задачу, Москва выдержала осаду. Однако другие города подверглись жестокому разорению. Опустели Переславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород, Городец, Клин, Верея. В Орду потянулись невольничьи караваны и обозы с добычей, оставляя за спиной пепелища и трупы мирных жителей.