Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
Шрифт:
Дурь несусветная, впрочем, как и многое из того, что делали господа новгородцы. Впрочем, Николай Михайлович довольно верно подметил смысл всего русско-ливонского противостояния в эти годы: «Сии частые войны с Ливониею обыкновенно не имели никаких важных следствий». Причем как для одной, так и для другой стороны.
Все это время противники вредили друг другу как могли, и даже звание посла уже не служило гарантом безопасности. В замке Нейгаузен был убит псковский посол, а жители Пскова в отместку прикончили посла епископа Дерпта. В тот же год в Новгород прибыл в качестве наместника брат московского князя Константин, и при его непосредственном содействии был заключен с орденом мирный договор сроком на десять лет. До поры до времени страсти
Причем, как отмечал Н. М. Карамзин, мир русских с немцами буквально взбесил литовского князя Витовта, который стал всячески провоцировать псковичей на вооруженный конфликт с орденом. Но не получилось, русские соблюдали договор, и авантюрист только скрипел зубами от бессилия.
Между тем, примерно к 1435 году относится попытка католиков Прибалтики объединиться и по мере возможности скоординировать свои дальнейшие действия перед лицом внешних угроз. Костяк этого объединения, известного под названием Ливонской конфедерации, которое существовало под эгидой папского престола, составили рыцари филиала Тевтонского ордена в Прибалтике (Ливонский орден), епископство Дерптское и архиепископство Рижское. Т. е. те, кто на протяжении веков нес свет католической веры закоренелым язычникам и русским схизматикам. Помимо вышеперечисленных организаций, в состав конфедерации вошли епископства Курляндское, чьи владения располагались в западной Латвии, и Эзель-Викское, чьи земли находились в западной Эстонии и на острове Эзель. Соглашение между сторонами было подписано 4 декабря 1435 года. Во главе объединения стоял ландмейстер ордена, в распоряжении которого находились все военные силы конфедерации.
Сигизмунд Герберштейн оставил довольно интересное описание этих земель: «Область Ливония тянется вдоль берега моря. Столица ее – Рига, в которой начальствует магистр Тевтонского ордена. Кроме рижского, в этой области есть епископы ревельский и эзельский. В Ливонии множество городов, особенно замечателен город Рига, на реке Двине, неподалеку от ее устья, а также города Ревель и Дерпт… Государь этой области, орденские братья, главные из которых называются командорами, а также вельможи и граждане городов почти все немцы». Тем не менее новое государственное образование было достаточно рыхлым и плохо организованным – противоречия, которые издавна существовали между его составными частями, никуда не делись.
В 1443 году ливонцы вновь заключают мирный договор с Псковом, а против Новгорода развязывают боевые действия. Немцы бьют своих противников по одному, играя на их противоречиях.
Однако первый удар нанесли новгородцы, которые, перейдя реку Нарову, огнем и мечом прошлись по орденским землям «И возвратились со многим богатством восвояси» (В. Н. Татищев).
Ответ не заставил себя долго ждать, и вскоре в новгородские земли вторглось войско братьев-рыцарей во главе с ландмейстером. Немецкие отряды прошли вдоль рек Нева и Ижора, все сжигая и грабя на своем пути. Что же касается главных сил под командованием магистра, то они неожиданно оказались скованы длительными боями под городом Ямом. Выкатив на прямую наводку всю свою артиллерию, крестоносцы в течение пяти дней лупили по городку из пушек, но нужного результата так и не достигли.
Это объяснялось тем, что в крепости оказался князь Василий Юрьевич, представитель «суздальских князей», как сказано у Татищева. Возможно, что именно его присутствие и сыграло решающую роль в неудаче рыцарей: «А самых Немець много паде под городомъ, а инеи язвени отъидоша въ свою землю».
Как видим, невзирая на то, что добыча была захвачена немалая, стратегический результат похода оказался для ландмейстера равен нулю. Для немцев все могло закончиться еще хуже, поскольку новгородцы вновь преисполнились ратного духа и решили идти снова в поход на ливонцев. Однако мероприятие сорвалось, поскольку не только в городе, но и по всей новгородской земле на коней напал мор. Вечевики как быстро собрались в рейд по Прибалтике, так же быстро от него и отказались. Узнав о том, что их соседи намерены идти против немцев, псковичи отправили в Новгород посольство,
Как указано в Новгородской I летописи младшего извода, «и отъехаша безъ миру». Вот уж воистину демократия во всей красе, когда никто ни за что не отвечает, поскольку послы даже не соизволили попробовать решить с соседями спорные вопросы и установить нормальные отношения!
А дальше чудить уже начали немцы. Ландмейстер Хейнрих Финке фон Оверберг словно забыл, какой год стоит на дворе и что эпоха наивысшего духовного подъема и крестовых походов давно миновала. Он задумал ни много ни мало, как поднять против Новгорода всю Северную Европу и сокрушить этот оплот схизматиков. Заключив договор с королем Христофором III Баварским, который стоял во главе Дании, Норвегии и Швеции, которые были объединены унией, Финке окончательно уверился в успехе. Глава ордена даже земли новгородские умудрился заранее поделить по «совести и справедливости» – ливонцам Копорье и Нейшлот, шведам Орехов и Лендскрону. Впрочем, не фон Оверберг первый и не он последний в длинном ряду тех, кто делит шкуру неубитого медведя. Забывая при этом, что медведь зверь опасный – может и лапой врезать, а может и клыками порвать.
А ландмейстер продолжал трубить на всю Европу о необходимости похода против русских схизматиков, убедив даже магистра Тевтонского ордена обратиться к папе римскому с просьбой помочь деньгами в этом богоугодном деле. После этого неугомонный Финке схватился за перо и стал строчить призывы к германскому императору, немецким князьям и рыцарям, призывая их «казнить отступников злочестивых на берегах Волхова» (Н. М. Карамзин). Ландмейстер разошелся не на шутку, поскольку попытался ввести в отношении Новгорода экономические санкции. Письма фон Оверберга шли городам Ганзейского союза, и в них неистовый ревнитель веры требовал купцам запретить торговлю хлебом с боярской республикой.
И ведь многие католики клюнули на призывы неистового Финке, немецкие рыцари потянулись под его знамена, желая нести свет истинной веры диким русским. Корабли ордена вошли в Неву и стали захватывать все идущие по реке суда, включая даже те, которые принадлежали шведским союзникам. Католическое воинство двинулось к Нарве – часть на кораблях из Данцига вдоль побережья, а остальные по суше из Мемеля. Помимо пехоты и конницы, фон Оверберг для штурма русских городов тащил большой артиллерийский парк, понимая, что только с помощью пушек можно сокрушить неприступные новгородские стены.
Казалось, что вернулись легендарные времена князя Ярослава и его сына Александра Невского, когда братья-рыцари шли на Русь с крестом и мечом устанавливать свои порядки. Вот он, долгожданный крестовый поход на Русь, пусть и запоздавший, но от этого не менее опасный. Тень латинского креста вновь пала на северо-западные русские земли. Но…
Все грандиозные приготовления ландмейстера пошли прахом, развеялись дымом. Н. М. Карамзин довольно язвительно прокомментировал последствия столь масштабного мероприятия: «Какие были следствия мер столь важных и грозных? В наших летописях сказано единственно, что Ливонские Рыцари, Король Шведский и Прусский (то есть великий Магистр Немецкого Ордена), в 1448 году имев битву с Новогородцами на берегах Наровы, ушли назад; а Двиняне близ Неноксы разбили Шведов, которые приходили туда морем из Лапландии».
Вот и все. Крепко получив по рогам, «западные партнеры» расползлись по домам зализывать раны и ставить примочки.
Следующий действительно масштабный конфликт с орденом разразился в конце 70-х – начале 80-х годов XV века. И это не было случайностью, поскольку международная обстановка складывалась так, что у братьев-рыцарей появлялся неплохой шанс усилить натиск на северо-западную границу Руси. Дело в том, что именно в этот период резко обострились противоречия между Московским княжеством и Большой ордой, великий князь и его воеводы со дня на день ждали вражеского нашествия.