Русь. Строительство империи
Шрифт:
На страже, помимо меня, остались еще с десяток бойцов, рассредоточенных по периметру. Они внимательно вглядывались в темноту, стараясь не пропустить ни малейшего движения за пределами села.
Тишину нарушало лишь потрескивание факелов, да редкий скрип деревянного настила под ногами дозорных. Я медленно оглядывал стены, наслаждаясь спокойствием, которое, как мне казалось, мы заслужили после этой вылазки.
Краем глаза я уловил какое-то движение в загоне у ворот. Присмотрелся. Нет, не показалось. Там, внизу, у самого забора, кто-то копошился.
Я напряг зрение, вглядываясь в темноту. Фигура, скрытая в тени, казалась смутно знакомой. Она проворно орудовала чем-то и вот уже в заборчике, который ополченцы так старательно мастерили, зияла дыра. Более того, незваный гость явно не собирался останавливаться на достигнутом и продолжал расширять лаз, действуя при этом на удивление уверенно и споро, будто точно знал, что и где нужно поддеть.
Сердце неприятно екнуло.
Ночной визитер, тем временем, закончил с забором и направился прямиком к воротам. Он был прямо подо мной. Вот он остановился у массивных створок, скрепленных тяжелым брусом. Я не верил своим глазам. Незнакомец принялся снимать этот самый брус, который надежно запирал ворота!
Предатель?! Кто? Ах ты ж…
Глава 23
Не раздумывая, я перемахнул через край стены и прыгнул вниз, прямо на ночного гостя.
Удар вышел что надо — сбил его с ног, выбив дух. Я и сам чуть не грохнулся, но устоял, согнувшись от боли в плече. Схватил негодяя за шкирку, поднял над землей, как щенка, и вгляделся в лицо.
Глаза мои округлились. Передо мной, хрипя и хватая ртом воздух, был Тихомир, один из старейшин. Тот самый Тихомир, который вечно дремал на собраниях и, казалось, мухи не обидит. Вот уж от кого не ожидал подлости, так это от него!
— Ты?! — только и смог выдавить я, не веря своим глазам. — Как ты мог?
— Пусти… — просипел Тихомир, дергаясь в моих руках. — Не твое… дело…
В этот момент за воротами послышался шум — крики, лязг оружия. Похоже, враги пошли на штурм, рассчитывая, что Тихомир откроет им ворота. Сговорились.
— Тревога! — заорал я во всю глотку, понимая, что счет идет на секунды. — К оружию!
Я бросил старика перед собой. Мой крик разнесся по всему селу. Сонные, ничего не понимающие люди стали выбегать из домов, спросонья хватая кто что — топоры, вилы, дубины.
Ко мне подбежали Степан с Миколой. Вид у них был озадаченный — еще бы, не каждый день увидишь, как староста месит одного из старейшин.
— Держите его! — рявкнул я, кивком указывая на корчащегося у моих ног Тихомира. — Это предатель! Он хотел открыть ворота врагам!
Степка и Микола, не задавая вопросов, скрутили Тихомира, который теперь уже не хрипел, а громко возмущался.
— Да что вы творите?! — вопил он. — Я же старейшина! Отпустите, окаянные! Вы за это ответите!
— Ответишь тут ты, — прошипел я. — И очень скоро.
Из избы старейшин выбегают Радомир и Любомир. Видок у них был
— Что здесь происходит? — грозно вопросил Радомир, подходя ближе. — Почему старейшина Тихомир связан?
— Потому что он предатель, — ответил я. — Он собирался открыть ворота врагам.
— Неправда! — снова завопил Тихомир. — Он клевещет! Я ничего не делал!
— Вот же актеришка, — я с усмешкой посмотрел на извивающегося старейшину. — А что же ты тогда делал у ворот, да еще и с дырой в заборе? За грибами ночью пошел?
Я вкратце пересказал Радомиру и Любомиру все, что увидел: и как Тихомир проделал лаз в заборе, и как собирался снять засов с ворот. Радомир слушал меня, нахмурившись, а Любомир, казалось, не верил своим ушам.
— Не может быть… — пробормотал он, качая головой. — Тихомир… Предатель?
— К сожалению, — подтвердил я. — Если бы я его не поймал, сейчас бы Душан со своим войском уже хозяйничал в селе. Ворота открыты, лаз проделан.
Тем временем за воротами разгорался бой. Было слышно, как враги, не сумев с ходу ворваться в село, пытаются проломить ворота тараном. Дружина и ополченцы, занявшие позиции на стенах, отбивались, как могли, осыпая врагов стрелами и камнями.
— Ведите его в дом старейшин, — приказал я, кивком указав на Тихомира. — И сторожите его там. Потом разберемся, что с ним делать. А вы, — обратился я к Радомиру и Любомиру, — лучше бы помогли своим людям. Или вы тоже на стороне Душана?
— Что ты такое говоришь, староста?! — возмутился Радомир. — Мы с тобой, с Березовкой!
— Тогда помогайте чем можете, — рявкнул я. — И следите, чтобы больше никто не вздумал открыть ворота!
Радомир и Любомир, переглянувшись, поспешили к стене. Я же, с трудом сдерживая себя, еще раз посмотрел на Тихомира.
Как же так? Тихомир! Кто бы мог подумать!
Я побежал на стену, где уже вовсю кипел бой. Дружина и ополчение сражались.
— Держимся! — кричал я, подбадривая своих людей. — Держимся, братцы!
Враги соорудили две лестницы и ползли к нам. Нужно будет потом устроить нагоняй караулу, который прошляпил все это. Неужели Тихомир был не один?
Сам я, забыв про рану, орудовал топором, отбиваясь от наседавших врагов. Бой был жестокий, кровавый. Люди падали замертво, кричали раненые, лязгало оружие.
Неожиданно я заметил, что натиск врагов ослабел. Они стали отступать. Две злосчастные лестницы удалось скинуть в ров. Похоже, Душан понял, что его план с предательством провалился, и решил не рисковать.
— Отходим! — раздался чей-то крик, и вражеское войско, бросая раненых, стало спешно покидать загон у ворот.
Враги уже скрылись, оставив после себя лишь дымящиеся головешки да тела убитых и раненых.
Бой затих так же внезапно, как и начался. На стенах и у ворот стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь стонами раненых да всхлипами женщин, оплакивающих погибших.