Русалка для интимных встреч
Шрифт:
— Между прочим, имя «Даждьбог» получилось из двух корней: «даж» — то есть давать, благотворить, помогать — и собственно «бог». И вообще, дождевая вода носит, в отличие от речной, мужское оплодотворяющее начало.
— Папа! Арсений Никитич! — взвилась Клавдия Петровна. — Мы же за столом! И при ребенке еще!
— Перестань, мама, — меланхолично остановила ее Валя. — Я не ребенок, мне уже шестнадцать. Ты еще скажи, что меня в капусте нашли…
Пока ужинали, дождь кончился. Пора было ложиться спать, но Валю
Валя надела резиновые сапоги и по мокрой траве зашлепала к калитке, которая вела в соседний двор. В окне у Лиды горел тусклый ночник — это значило, что она не спит еще… Валя тихонько постучала по стеклу.
В комнате мелькнула тень, окно с легким звоном распахнулось.
— Пирогова, это ты? — отстраненно произнесла Лида. — Чего тебе?
— Поговорить…
— Нам не о чем говорить.
— Лида, ты сейчас совершаешь большую ошибку… — сердито начала Валя, скользя в резиновых сапогах по размокшей земле.
Это ты совершила ошибку! — шепотом воскликнула Лида. — Мало тебе твоего Ванечки, ты еще и Илью захотела… У, ненасытная!
На Валю неожиданно напал хохот — ей почему-то показалось очень смешным слово «ненасытная».
— Ты еще и смеешься надо мной? — возмутилась Лида.
— Ой, Лидочка, прости… — замахала руками Валя, пытаясь сдержать смех, и едва не упала.
Лида некоторое время надменно смотрела, как ее подруга корчится внизу от смеха, теряя равновесие в дурацких сапогах, потом ее лицо исказила гримаса недоумения, а потом и ее тоже разобрал смех.
— Пирогова, ты совершенно невозможная! — безнадежно сказала Лида, отсмеявшись. — Ты просто чучело какое-то… Ладно, заходи, только сапоги не забудь снять.
Валя быстро обежала дом, сбросила на крыльце тяжелые, с комьями налипшей грязи сапоги и ворвалась в комнату подруги.
— Лидка, какая ты молодец! — закричала она. — Ты на меня больше не сердишься!
Лида села по-турецки на свою постель, укоризненно покачала головой:
— На тебя совершенно невозможно сердиться, Пирогова. Но это еще ничего не значит…
— А что, что это значит? — Валя села на жесткий деревянный стул.
— Валька, он меня не любит, — вдруг трагическим голосом произнесла Лида.
— Кто, Илья? Господи, Лида, — я же тебе говорю, что меня он поцеловал совершенно случайно… Наверное, просто представил на моем месте тебя!
— Нет, нет… — поморщилась Лида. — Не утешай меня, я же не такая дура, чтобы поверить этому. Но он и тебя не любит!
— Конечно, — быстро согласилась Валя. — Я же знаю, когда любят, а когда нет. Вот у нас с Ванечкой…
— Пирогова, отстань ты за-ради бога со своим Ванечкой! Я все
— Какой? — спросила Валя с любопытством. — Ну скажи — какой?
— Непонятный, — тихо произнесла Лида, и глаза ее заблестели в тусклом свете ночника… — Душу бы отдала за то, чтобы узнать, о чем он думает. Он говорил мне, что я ему нравлюсь, комплименты всякие говорил и еще однажды обнял — ну, тогда вы с Ваней купались в Иволге и не видели…
— Он думает о тебе! Не это ли подтверждение…
— Нет! Все гораздо сложнее. И одновременно проще. Он мужчина, на три года нас старше, он умный, красивый… Зачем ему я?
— А я нужна ему еще меньше! — не преминула вставить Валя.
— Ой, да ты тут вообще ни при чем… Я для него, Валька, знаешь кто?
— Кто?
— Дачная интрижка. Да, я для него дачная интрижка!
Вале был непонятен смысл этих легкомысленных слов, для нее все было серьезно. Ведь у них с Ваней, например, далеко не дачная интрижка — то есть нечто преходящее и незамысловатое. У них все основательно и на века. Ваня и Валя, Валя и Ваня… И у всех окружающих должно быть тоже так.
— Ерунда какая! — с чувством произнесла она. — Ты, Лидка, придумываешь, чего нет.
— Ах, Пирогова, ты такая наивная… — неожиданно ласково сказала Лида и повалилась назад, на подушки. — И ты хорошая, напрасно я тебя ругала… Ты не стала от меня ничего скрывать. Ты честная!
— Ты плачешь… — растерянно прошептала Валя.
Лида лежала на кровати, скрестив руки на груди, и из уголков ее глаз текли слезы и падали на подушку.
— Я его люблю, — все так же нежно продолжила Лида. — Я его так люблю, что у меня прямо сердце разрывается. А как он красив…
— Вполне обычная внешность, — пожала плечами Валя.
— Наивная Пирогова! Илья очень, очень красив, даже более того… В нем есть нечто, что заставляет сердце трепетать, что моментально сбивает дыхание… Если бы я была взрослой женщиной и даже была уже замужем, меня все равно бы ничего не остановило. Я на все готова ради него. Абсолютно на все, даже на преступление. На самое страшное преступление.
— Неужели на все? — ахнула Валя. — Послушай, Лидка… это что же, ты и родину могла ради него предать, да?
Лида приподняла голову и внимательно посмотрела на свою подругу. Вопрос сбил ее с толку.
— Родину? — задумчиво повторила Лида. — Весь Советский Союз то есть? Пожалуй, да…
— О господи… — прошептала Валя пораженно. — Теперь я понимаю, как ты любишь Илью… Конечно, после такого на собственного мужа совсем наплевать!
— Я… я даже готова умереть за Илью, — мрачно произнесла Лида. — Без него нет мне жизни.
— Как я тебя понимаю! — застонала Валя, покачиваясь на стуле. — Лидка, но я точно так же люблю Ванечку… Слушай, можно придумать замечательную историю!