Русалка в волчьей шкуре

Лютая Валерия

— Да, я из-за него Доминика бросила. — Морена ошарашенно смотрела на меня и теневую субстанцию. — Так что с именем, ты знаешь что-то? — я невозмутимо перевела взгляд на Наарша.

— Его имя является началом заклинания вызова его сына и внука. Поэтому не произносится. — и щупальца МОЕГО осьминога были подхвачены и съедены очень хитрой «ящерицей». Я гневно на него посмотрела и тыкнула палочкой для суши прямо в живот несостоявшегося воришку. Собственно, несостоявшегося, потому что щупальце было выброшено наружу целехонькое и невредимое. Оно само подползло к соусу и хорошенько потерлось о стенки будто смывая с себя

всю грязь, но только оно расслабилось, как было подхвачено палочками и отправлено, уже чистенькое и хорошо искупанное в соусе, в мой рот. За всем этим наблюдали девочки. Мара скривилась.

— Нет, я тебя не понимаю, — заговорила я с набитым ртом, — ты спокойно смотришь как я ем еще живые части тела, но при этом чужие слюни, смытые соусом, тебя так смущают? — пока я это говорила, эта самая живая часть присосалась к щеке, в надежде спастись, но не вышло.

— Ты ешь их еще живыми? — девушка аж взвизгнула.

— А не видно? Они шевелятся, как бы. — щупальце почпокивало о зубы.

— Я думала это магия! — я переглянулась с Адой, а затем перевели взгляд за соседний столик, где сидели охотники и пытались взломать мою защиту уже минут 15.

— Я надеюсь это не он тебе сказал. — я кивнула в сторону братца защитницы животных, но заметив перемены в на ее лице сделала выводы, что это было, что бы не травмировать неподготовленную психику. Я только что разрушила ее розовые очки.

— А тараканы и пауки… — она начала было говорить, но я кивнула, понимая, о чем она. Ада продолжила.

— Да, они живые. Их едят. Не все здесь могут нормально существовать на человеческой пище. — она кивнула головой на Искру, да она тоже этим грешила. Но, признаюсь, что мы их едим чистыми. Морена вздохнула, но кивнула, понимая и потихонечку принимая данность бытия.

Перекинув оставшиеся полмиски щупалец в контейнер для еды и накрыв водорослями, я встала и вместе с девочками пошла в комнату. Нужно сделать проводник!

Я не буду расписывать, как я бесилась, когда что-то не работало, а то и еще хуже. Работало не так. Постоянные переделывания. Изменения в расчетах. Это был полный полярный пушистик.

— Слушай, да пойди ты к преподу какому-нибудь! Ты же разнесешь скоро всю башню. Я не говорю уже про комнату, ибо поздно! — Ада с укором и возмущением на меня посмотрела. Искра этично отвела взгляд. Таки воспитание! Я же тяжело вздохнула, собрала весь этот хлам…то есть нужные для проводника вещи, немного потерявшие вид в слое пепла и пятен копоти, и пошла искать педагога-самоубийцу. Ибо вид у меня был такой же плачевный, как и у подопытных материалов. В защитной одежде дырки, в волосах мусор и пепел, лицо в саже, а стихии внутри меня негодуют от несправедливости бытия. Да, я могу попросить помощи у хранительницы, но это неправильно, не хочу я ее постоянно тревожить, ибо могу разлениться, а это не есть хорошо. Поэтому именно сейчас я иду по коридорам академии в поисках помощи.

В академии существует негласное правило, если препод в кабинете, то занятие бесплатное, если уже ушел, то платите. Наверное поэтому я никого не нашла.

— Волааанд. — тихенько и отчаянно позвала я. Сзади меня явно кто-то появился.

— Что? Не нашла никого? — На лице разноокого блондина появилась торжествующая ухмылка. Уже и внешность поменял, значит. Яяяясно.

— Угу. Поможешь, а? — я уставше на него посмотрела.

Он по мальчишески рассмеялся и кивнул.

Я потратила на этот посох сутки! Сколько же было мороки… Но мы смогли. В спокойном состоянии он выглядит как простое кольцо, но стоит его позвать как он преображается в боевой посох. Более того, на нем можно летать, как на метле. Нарекла я его Цафкиэлем.

— О, кто-то увлекается верой людей? — одобрительно покачал головой он. — Молодец. Это хорошо.

Красивый и сверкающий посох, украшенный камнями-накопителями, удобно лежал в руке, совершенно не тяжелив руку, но если им удааарить…ух не поздоровится противнику.

— Полет! — скомандовала я, и он приобразился. Серебряная ручка стала поглощать камни, делая поверхность идеально гладкой. Изогнувшись, он сделал поверхность удобной для сидения, а на конце появились серебряные прутья, украшенные цветочками и листиками.

— Боевой режим! — передо мной появилась сплошная, идеально ровный серебряный шест с острыми наконечниками. — Шипы. — с двух сторон по краям появились длинные и острые выступы. — Вааау. Получииилось. Режим маскировки и защиты. — в руку упало кольцо, которое я надела на средний палец.

— Молодец. — Хранитель улыбнулся. — А теперь иди спать. — и я очутилась в своей башне. Вещи девочек были собраны в сумки. Значит…скоро я останусь тут одна.

Мысли немного расстроили меня, но усталость сыграла свою роль и я сразу заснула, как только моя голова коснулась подушки.

Когда пришло время сдачи, то мне поставили отлично на несколько пар вперед. (теоретических). Мда, а если бы не Воланд, который все объяснил и полог с потоками, то получилась бы двойка. Надо бы ему вкусняшек подогнать.

— Что вас сподвигло делать такой сложный артефакт? — допытывался неугомонный профессор. Кучерявая борода на его лице забавно колыхалась.

— Понимание того, что мне еще им пользоваться. Да и проще артефакт сделать бы мне не позволило обилие стихий во мне. — он кивнул и пригласил сесть на место, видно понял что я очень устала после его создания.

— А кто вам помогал в его создании? — все же спросила меня, но, слава Тьме, после урока.

— Один талантливый знакомый. Он не здешний, поэтому помог магофон. — тот кивнул и отпустил. Что что, а врать я умею, когда надо.

Глава 19

Недели шли, я училась, Воланд натаскивал меня в магии, особенное внимание уделялось именно Тьме и Свету. Он отметил, что тогда я очень умело обошлась с умертвиями, правда, если бы их было больше, то я могла бы и сгореть.

— Этот способ используется в крайних случаях. Или же новичками, которые только и могут как сырую энергию пулять. — да, меня часто отчитывали за халатность, особенно когда я рассказала про ситуацию со Снежей. Как он меня отчитывал. А мне так стыдно было, так стыдно…

— Ну, знаешь! У меня особо и выбора не было. — зло и сквозь слезы, которые предательски вырвались наружу, крикнула я. — Я не могла дать ей умереть. Не смотря на то, что она постоянно плевалась в меня кислотой. — он, вдруг, затих. Я почувствовала, что ему неловко смотреть на такую меня. Поэтому, я последний раз шмыгнула носом, вытерла слезы и грозно на него посмотрела.