Русалка
Шрифт:
Только после бани выпили по первой чашке душистого чаю с малиной, как кто-то несколько раз ударил в ворота. Урядник, сузив глаза, в одной нательной рубахе, шароварах да одетых на босу ногу галошах с обрезанными задками, скользнул за дверь. Вскоре на дворе загудели мужские голоса, тонко скулила женщина. Холмогоров вышел следом, набросив мундир на плечи.
У раскрытых ворот, грозя поднятым кулаком, урядник на повышенных тонах разговаривал с селянами:
– А я вам гутарю, устал он с дороги. Вечёрит.
Перед урядником, широко расставив обутые в лапти ноги, стоял кряжистый бородатый мужик. Его густые брови нависли над сверкающими негодованием глазами. Узловатые руки он засунул за верёвку, которой вместо кушака была перепоясана красная линялая рубаха-косоворотка, надетая с напуском на серые латаные штаны. Он высоко задирал голову под напором Хорошавинского кулака, но с места не сходил.
– А ты, Андрей Иваныч, доложи его превосходительству, а ён ужо пущай сам решить.
– А ну, Игнатов, осади. Цыть у меня! Я ж тя….
– Что случилось, Андрей Иванович? – Холмогоров окликнул урядника с крыльца.
– Да вот, до Вас добиваются….
Увидев Холмогорова, мужик упал на колени и прижал руки к широкой груди:
– Ваше благородие, извольте выслушать.
Холмогоров спешно сбежал с крыльца и поднял мужика с колен:
– Что случилось?! Кто вы?
– С Ухватова мы, ваше благородие, – мужик снова начал опускаться на колени, но Холмогоров удержал его. – Вот, ехали к уряднику, да прослышали, что вас с уезда прислали. Что же это такое на белом свете творится?
Холмогоров непонимающе глянул на Хорошавина, а тот снова сунул кулак под нос мужику:
– Ты, Игнатов, гутарь разборчиво. Видишь, господин пристав в непонятии.
– Племянница моя, Катерина. Сирота. Второго дня с девками на реку ушла и пропала. С речки домой пошли – вроде со всеми была. В деревню пришли, глядь, а её и нет, – голос мужика дрогнул. – Помогите, ваше благородие, – мужик сдвинул густые брови, моргнул, и крошечная слезинка скатилась с ресницы и заискрилась в скрученных волосках бороды.
Холмогоров развернулся на каблуках. Нахмурил брови. Засопел. Заложив руки за спину, прошёлся вдоль ворот туда и обратно. Ещё раз взглянул на мужика.
– Андрей Иванович, – Холмогоров обратился к Хорошавину. – Первое – тщательно опросите всех присутствующих здесь. Все показания надлежащим образом записать, установить дату и время опроса, а так же фамилию и место проживания опрашиваемого. Второе – прикажите оседлать две верховых лошади.
Урядник вскинул глаза на Холмогорова:
– Так ведь ночь скоро, Андрей Степанович. Может, с утра и поедем?
– Нет. Я вот с ним, – Холмогоров указал на мужика в косоворотке. – Едем сей же час на осмотр места происшествия. А вы, Андрей Иванович, закончите здесь, а завтра подъезжайте со всеми бумагами
Холмогоров снова обратился к мужику в косоворотке.
– Вы верхами скакать обучены?
– Могём. С измальства при лошадях.
– Как зовут?
– Егором кличут. А по фамилии Игнатовы мы. Отец Игнат, а меня Егором кличут.
– Значит Егор Игнатьевич Игнатов?
– Так и есть, – Игнатов выдохнул с облегчением.
– Вот и хорошо. Оставайтесь здесь, а я одеваться.
У ворот начал собираться местный люд. Всем не терпелось посмотреть на пристава с Нижнего стана. Хорошавин рявкнул на зевак, тряхнул для верности кулаком над головой:
– Никому не расходиться! Сейчас опрос чинить буду!
Отдав распоряжение стражнику седлать лошадей, сам же, как был в нательной рубахе, шароварах, да калошах на босу ногу, сходил в хату за опросными листами и, усевшись на ступени крыльца, приступил к дознанию.
3
По руслу уже потянуло туманом, когда Холмогоров с Игнатьевым, освещая себе дорогу факелами, начали спускаться к реке. Стемнело окончательно. В небе белела полная луна. Ветер стих, оставив в покое стебли камыша, густой стеной укрывавшие берега. Впереди показалась небольшая заводь. От берега в воду на четыре сажени уходили деревянные мостки.
– Вот тута бабы наши и купаются, – Игнатьев, шаркая лаптями, взошёл на мостки, остановился у края и высоко поднял факел. – Река тута делает поворот. С дороги не видать.
Холмогоров осмотрелся. Заводь саженей шесть в ширину. Берег песчаный. На песке повсюду отпечатки босых стоп. Дальше, насколько в свете факела видел глаз, берег был покрыт камышом. С минуту подумав, он медленно двинулся по течению вдоль стены камыша. Игнатьев шёл чуть сзади, освещая дорогу. Так прошли около тридцати шагов, пока Холмогоров не заметил лёгкую примятость травы.
– Смотрите, Егор Игнатьевич, – Холмогоров поднял факел. – Тут кто-то несколько раз спускался с дороги к камышу.
Игнатов подошёл ближе, присмотрелся.
В стене камыша обозначился небольшой проход. Сухие стебли смяты и повалены в сторону реки. Пошли по проходу, пока не оказались по щиколотку в воде. Здесь проход делался шире, сворачивал влево и вёл обратно, к месту купания ухватовских баб, находясь в самой гуще камышовых стеблей. Примерно шагов за пять до мостков проход оканчивался засидкой. Здесь камыш был сильно примят. Холмогоров поднял факел повыше: