Русалка
Шрифт:
– Вы говорили - гипнотизер. Но ведь это совсем другое. Гипнотизер всего лишь работает с вашей памятью, скрытыми воспоминаниями. Ну может попытаться внушить что-то типа отказа от алкоголя или курения - но это редко работает. Человеку почти невозможно внушить то, чего он не хочет. Гипноз изучен, и медицина его не отрицает. А дед Игнат - не гипнотизер. Он душу человека видит насквозь. Вы сходите, попробуйте! И сами все поймете!
Кит посмотрел на меня. Чего ждал? Одобрения? Я пожала плечами.
– Я не очень верю в это мракобесие, - деликатно заметил Кит.
–
– Нет-нет, никаких денег не надо!
– Замахала руками девушка.
– Но у меня просьба будет к вам...
– Говори.
– Я добьюсь для вас встречи с дедом Игнатом, а за это вы... оставьте Петю в покое. Отдайте ему те бумаги, ведь он уже давно не работает с вами и не нужен вам.
Кит долго смотрел на нее. Я не видела этого взгляда, но знала, что он мрачен.
– Ты-то почему в курсе?
– У нас нет секретов. Я ему близкий человек. И на все пойду, чтобы помочь ему... поймите, над ним эти документы висят, как дамоклов меч все эти годы! Отдайте вы их... вам же ни к чему!
– А вдруг обманешь, а дед твой шарлатан окажется?
– Нет, я клянусь!
– С жаром заметила девушка. Мне стало жаль ее.
– Кит, отдай ей что она просит.
– Попросила я.
– Ты же... не плохой, да?
Он повернулся ко мне и ухмыльнулся.
– Ну ты даешь! Это типа шантаж, только хитрый очень, да?
– Что...
– Не поняла я.
– Да ладно, ну.
– Он повернулся к девушке.
– Передай ему, что у меня нет ничего давно. Я отошел от дел сто лет назад, а весь компромат сжег. Ну не весь, конечно... На больших людей оставил. Но на Петьку твоего сжег. Он так, мелочевка...
Она молчала, нахмурившись.
– Ну брось, не веришь что ли? Говорю - сжег! Смотри, вот если дед твой правда видит что там в душе творится, то пусть и глянет насчет бумаг твоего Петьки.
– Хорошо!
– Воодушевилась она.
– Тогда... тогда я вам верю. Но если вы обманули - дед Игнат узнает, он это увидит, не сомневайтесь.
– Заметано!
– Я обо всем договорюсь. Прям сейчас и позвоню дедушке!
– Девица радостно бросилась в дом, а Кит, посмеиваясь, повернулся ко мне.
– Курить будешь, Кать?
– Я... бросаю. Вернее бросила, потом начала. А сейчас снова буду бросать.
– Как много текста... сказала бы просто - нет.
Он закурил. Кивнул головой на дверь:
– Слышишь, пошла Петьку обрадовать, что он свободен.
– А ты соврал?
– Поразилась я.
– Ну да. Надо же проверить ее колдуна. Увидит - не увидит.
– Кит! Как ты мог...
– Разочарованно прошептала я.
– Типа, я плохой все-таки?
– Он взъерошил мне волосы, я раздраженно высвободилась.
– Кать, Кать, ну не дуйся ты. Не было никаких бумаг. Я его на крючке держал года два. Просто на понт взял, что у меня кое-что есть на него. Ничего не было, никогда.
– Это правда?
– Конечно, правда! Ты прям
– Можешь не разыгрывать, я же сама предложила. И разве ты понимаешь слово "нет"?
– Это да. Но я же хочу, чтобы ты не сжимала зубы.
– Тихо произнес он. От его слов, даже от его слов, по моему позвоночнику побежали мурашки, как тогда, от поцелуя. Я отвернулась, пряча от него вспыхнувшие щеки.
– Ну ты пойдешь со мной к деду-то этому, Катьк?
– Конечно, пойду.
– А на край света?
– Ну хватит!
– Буркнула я. Он провел рукой по моим волосам.
– Ты хорошая стала, Кать. Как мне всегда хотелось.
Девушка Петра Денисовича, оказалось, ее звали Лена, договорилась со своим родственником, что мы завтра с утра пойдем к нему. Петр Денисович оживился, узнав, что у Кита нет никаких бумаг на него. Стал более приветливым и расслабленным. Принес какой-то элитный самогон, который прошел сто очисток марганцовкой, можжевеловую водку собственного приготовления, какую-то еще банановую водку, видимо тоже сам готовил - и стал нас угощать. Лена возмущалась, она говорила, что к деду Игнату надо трезвыми приходить и без "полночного греха" - а потому нам пить нельзя и спать следует порознь, но Кит и Петр Денисович только смеялись. К вечеру они обнимались уже как лучшие друзья. Мы с Леной только и успевали накрывать на стол, убирать со стола, резать салаты и разогревать котлеты. Когда стемнело, мы с ней вышли на крыльцо, захватив бутылку изумительного домашнего вина из ягод и сели на свежем воздухе, прям на ступеньку.
– Ух и накурил же твой Никита там!
– Сказала Лена. Я отпила вина и зажмурилась от удовольствия.
Лена мне очень понравилась. Сначала она мне показалась некрасивой, какой-то серой, но присмотревшись к ней за день, я увидела, что она будто светится изнутри. Что-то в ней проскальзывало мягкое, деревенское, хоть и была она городской жительницей. Что-то природное. Сидеть с ней рядом показалось удивительно приятно. У меня внутри будто какой-то комок рассосался и по телу разлился покой и умиротворение.
– Вы с ним любовники, с Петром?
– Спросила я.
Она засмеялась.
– Ну как сказать... наверное да. У него есть жена и взрослые дети. Он бы, может, ушел ко мне, да я не хочу. Зачем семью рушить? И так все хорошо. Я ничего от него не прошу. Мы только здесь, на даче, вместе. Я просто люблю его... Может это плохо, грешно, ведь он женат, но что поделаешь - любовь! Главное, чтобы она никому не приносила боли.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать семь.
– Она с улыбкой посмотрела на меня.
– Знаю, что ты спросишь - а как же возраст, мне пора семью заводить свою. Но, знаешь, пусть будет, как есть. Мне не нужен никто кроме него. Он ведь хороший человек, ты не смотри, что у него эти дела с Никитой. Это все прошло, он запутался, время такое было. А потом уже не мог выйти, Никита держал его крепко. Никита, он... ты давно его знаешь?