Русалки. Выбор

Антарио Александра

А вот, познав всё это, ты на своей шкуре поймешь, что, во-первых, магический мир жесток, а, во-вторых, ты, будучи человеком, в нём не более чем пешка, которую все будут использовать как им заблагорассудиться. И, возможно, пусть на миг, но задумаешься, а стоило ли знание о существовании магии, твоя дружба с русалкой всего этого. Но потом вспомнишь о том, как подруга не хотела тебя ограничивать, как уговорила своих родных тебя отпустить, как рискуя собой, бросилась к тебе на выручку, как закрыла тебя щитами во время заварушки, и простишь ей все остальное. Даже мысли о том, что это ты виновата в смертях наставника и родственника, отведенные глаза, новое пленение в стремлении защитить. Тем более что

теперь только под защитой Лордов ты чувствуешь себя действительно в безопасности.

Как и обещал Освейн, накладывая на девушку успокоительное заклинание:

— Не бойся, у нас ты будешь в безопасности, — это были именно те слова, которые были ей нужны. Первый Лорд не был бы целителем высочайшего класса, если бы не умел читать в сердцах и душах.

В резиденции Вероника много времени проводила с Освейном, поначалу больше слушая, а потом, выговорившись, выплеснув пережитый страх на широком плече римлянина, отойдя от шока, вызванного похищением и его последствиями, и спрашивая.

Несмотря на выпавшие тяготы, Вероника не замкнулась, не забилась в свою комнату, не ударилась в отказ, а продолжала интересоваться магией и всем с ней связанным. Зачитывающуюся фэнтези девушку тянуло к магии и историям про неё. А полулесной, проживший почти два тысячелетия, был настоящим кладезем историй.

Света

Когда ни посещение Храма, ни визит в школу желаемого результата не принесли, я снова заглянула в первоисточник, сверила со списанным текстом, проверила перевод, но все было верно. Может, я что-то не так понимаю? Может, «место, где все началось» — это Атлантида? Или какое-то ещё место, значимое для Тринадцати? Порывшись в книгах, я ничего такого снаскоку не нашла, подумала и… Пошла к Освейну. Раз уж он уже в курсе того, что я занимаюсь Поиском, можно попробовать попросить о помощи. Или хотя бы узнать что-то полезное.

Начала я издалека, постаралась выведать что-нибудь про Атлантиду. Разумеется, меня тут же раскусили:

— Сайлей мне, конечно, кое-что рассказывал, но не уверен, что это то, что тебе нужно. Тебе ведь нужна какая-то информация для Поиска, я верно понимаю?

Отпираться не стала. Когда кое-как объяснила свои догадки, Первый Лорд заметил:

— Что-то тебя совсем не в те воды занесло. Я слышал что-то о том, что ты, как я понимаю, перевела «местом, где все началось». Есть оригинал текста?

Я вытащила из кармана блокнот и протянула мужчине.

— Ну и почерк у тебя, — проворчал он. Прочитал. Вернул блокнот и задумчиво так уставился на меня. Или на моё поле.

— Ну что? — не выдержала я.

— Это то, что я думал.

— И где…

— Но я не уверен, что ты к такому готова, — перебил целитель.

— Я все равно расшифрую и пойду. Рано или поздно.

— Лучше бы поздно, — проворчал полулесной. — Слаба ты ещё.

— Освейн, это мой Поиск.

— О чем ты собираешься просить? — сменил тему он.

— О мести.

— За Асавена? — легко догадался официальный глава Лордов. Кивнула. — Что ж, чего-то такого я и ожидал. А изначально? — Я отвела взгляд. — Значит, о разрыве помолвки, — удивления в голосе не было. — Возьмешь Эржебет. Я дам ей координаты. Но не сегодня.

С такой формулировкой мне пришлось смириться. Уже у дверей меня нагнал вопрос:

— Кстати, Света, ты свои подарки разбирать собираешься? Или мне подружку твою попросить?

— Какие подарки? — не поняла и не поверила я.

— Как какие? Те, что тебе твоя родня прислала. На день рожденья. Ну и от нас тоже. Хотя я не понимаю смысла его ежегодного празднования, учитывая продолжительность жизни русалок. Впрочем, пока тебе не исполнилось сотни, может оно и

логично.

Лилия Николаевна

Балахон шелестел по полу. Встречные неофиты и адепты склонялись в поклонах. За десятилетия у русалок Лилана успела от этого отвыкнуть. Всё-таки даже со всеми их потомственными заморочками русалки были куда свободнее храмовиков. Возведенное в абсолют подчинение старшему, бесконечные молитвы и столь же бесконечные подковерные игры почти на всех ступенях пресловутой лестницы веры казались теперь чем-то абсурдным, излишним, фальшивым. Хотелось вернуться в уже привычное и понятное общество русалок, к шебутным школьницам, пытающимся навести среди подопечных порядок и вернуться к занятиям учителям, замученной обязанностями отца Илине. Но вернуться она не могла. Тут Григорий был прав. Она нужна в Храме, теперь женщина понимала это отчетливо.

«Запланировать» встречу с главой водной части Храма было легко на словах, на деле же вклиниться в его плотный график было непросто и потомственной адептке Храма. Так что большую часть времени приходилось проводить в обычных для Благословленных занятиях: молитвах, решении бытовых вопросов, контроле за неофитами и прочих делах вроде бы необходимых, но совершенно рутинных.

Впрочем, оказалось, достаточно показать пару «фокусов» из своего арсенала, чтобы быстро избавиться от совсем уж рутины: в Храме уважали силу и знания, а у неё было и то, и другое. Опыта ведения хозяйства тоже хватало, а потому проблемы она видела и решала. Вот только едва ли её решения хозяйственных вопросов могли заинтересовать настоятеля. А на том уровне, на котором она была сейчас, настороживших Григория дел не вели — слишком много народа, причём не самого надежного. Нужно было подняться выше, если не на тот уровень, с которого она ушла после того как главой Храма Тёмной стал Иолетте, то хотя бы на близкий. Но для этого требовалось время. Время, которого, как ей всё больше казалось, у них не было.

Беспокоил её и сам Тёмный настоятель, с которым они вроде как случайно столкнулись в библиотеке. Вот только в такие случайности Лилана не верила: нечего было в общем зале делать одному из главных настоятелей. Да ещё самому старшему.

— Благословите, настоятель, — склонилась она в неглубоком поклоне.

Произнеся положенные слова, мужчина почти выплюнул:

— Ардер. — Взгляд скользнул по её двухцветному медальону.

— Иолетте?

Чёрные глаза встретились с карими:

— Ты зря вернулась.

— Это и моя родина тоже. И, поскольку никто меня не изгонял, только мне решать, возвращаться мне или нет, — она спокойно смотрела на него.

— Забываешься.

— Я не в вашей части Храма, — напомнила она. И уже после добавила положенное: — Настоятель.

Он больше не стал ничего говорить, но это и не требовалось. Оба понимали, что если он захочет устроить ей неприятности, он устроит. Вот только захочет ли? И как к этому отнесётся их общая покровительница? Это Георг Тарриер когда-то её прогневал, нарушив все мыслимые законы, и насчёт него Роланд Иолетте мог не переживать, Лилана же если чем и провинилась, то лишь тем, что давно не молилась Тёмной. Но и за помощью не обращалась, так что всё честно. Тем более противостояния между своими Тёмная, в отличие от многих богинь, не любила. Наказать одного руками другого могла, но за дело. Владычица Парка мироздания — одного из миров смерти — вообще была справедлива. Порой излишне жестока, порой излишне изобретательна в поручениях, становящихся невыполнимыми, но справедлива. В отличие от взбалмошной Асте, капризной Воздушной, суровой Лесной, безразличной Огненной и мстительной Подводной. Специфика работы накладывала отпечаток.