Русальная неделя
Шрифт:
Захар содрогнулся. Кучер перекрестился и принялся разворачивать карету.
А я пристроил меч за плечами поудобнее и зашагал в сторону перелеска. Того, из которого две недели назад выпрыгивали лягухи.
Смоленский тракт они с тех пор оставили в покое. Крестьянские телеги проезжали беспрепятственно. Но я отчего-то был уверен, что долго эта идиллия продолжаться не будет.
Отлежатся, подкопят сил — и вперёд. Оторвутся на крестьянах за все свои бесцельно прожитые годы. А меня рядом может не оказаться. И что тогда? Снова
Перелесок скоро сменился болотом. Деревья тут росли негусто и неохотно. Понимаю. Сам бы в этой сырости расти не стал.
Тропинка под ногами скоро стала топкой. Для дальнейшего продвижения мы с Захаром вооружились жердями, прихваченными из Оплота.
— А почему ты Манок не зажигаешь? — окликнул меня Захар.
— Потому что не хочу, чтобы они на Манок шли.
— А чего хочешь?
— Гнездо их найти. Или как там оно называется. И раздавить всех одним махом.
Захар присвистнул.
— Где ж ты его найдёшь? Кабы всё так просто было, давно бы нашли.
Ага. И уничтожили бы тем самым источник халявной прокачки… Как же. Ищи дураков. Наверняка, конечно, найдутся те, кто за уничтожение лягушачьего гнезда спасибо мне не скажут. Но это уже их проблемы. Как по мне, так пусть лучше охотники качают ранги по-честному, чем лягухи крестьянских лошадок ядом заплёвывают.
А по поводу того, где находится гнездо…
— Бро! — позвал я. — Вот сейчас — реально, без тебя никак. Кабы мог обойтись, не дёргал бы. Сам знаешь.
— Мяу…
Прозвучало как-то невыносимо жалобно. И появился кот в странной позе — лежащим на боку. Я даже не сразу его увидел на болотной кочке. Подбежав, охнул.
Кот истекал кровью. Из левого плеча был вырван изрядный клок мяса. Левая лапа не шевелилась, похоже, была сломана. Шерсть свалялась, перепачкана болотной жижей. Правая, здоровая лапа — тоже вся в крови, как будто кот отбивался от превосходящих сил противника. Раздирал когтями. Только глаза горели знакомым зелёным огнём.
— Сейчас, родной! Потерпи.
Вот тут-то я и пожалел, что экономил на аптечке. Привык, что сам вечно сухим из воды выхожу. Ну, так — почти сухим. Но не один ведь, блин. Вот бро встрял в переделку, ему тут целый комплекс медикаментов нужен, одним не отделаешься.
Я вытянул руку над раной и скастовал для начала Противоядие. Говорить кот не мог, но что-то мне подсказывало, что обычный зверь коту не помеха, а если подрала тварь, то с высокой долей вероятности она — ядовитая.
Догадка оказалась верной. Из раны потёк чёрный яд. Кот взвизгнул.
— Больно, да. Знаю. — Я принялся гладить его по спине. — Как ты удрать-то сумел? По деревьям, что ли?
— Мяу.
—
— Мяу.
— Офигеть. Чего только не бывает.
Следующим Знаком был Остановить кровь. Я применил его сразу же, как вытекла вся чернота, и рана стала выглядеть как будто бы подсохшей. А вот теперь уже — Заживление. К счастью, моего уровня как раз хватило на то, чтобы восстановились мягкие ткани. Осталась лишь проплешина в шерсти, но то — дело наживное. Кот явно повеселел.
— Перелом у него ещё, — заметил Захар, сев рядом на корточки.
На кота он смотрел с глубокой жалостью, как на человеческого ребёнка.
— Амулет с Костоправом есть? — спросил я.
— Чего нет — того нет, — покачал головой Захар. — Редкая вещица.
— Значит, будем открывать.
Я, конечно, собирался копить родии, но экономить на коте, который столько раз помогал, было бы пределом цинизма.
Закрыв глаза, я мысленно изобразил нужный Знак. Бах — и минус две родии. Зато у меня — Костоправ первого уровня. Однако первый уровень — это вывихи, а тут проблема ни разу не в суставе. Я хоть и не ветеринар, но перелом вижу. А значит, ещё раз мысленно рисуем Знак.
Бах! — и минус пять родий. Осталось десять. Ну, всё. Карачун вам, лягухи! Пока мне всё до последней родии не вернёте — я отсюда не уйду. И вы не уйдёте. А потом я с вас ещё и за проценты начну спрашивать.
Я открыл глаза и, направив ладонь на пострадавшую лапу кота, в третий раз мысленно сообразил Знак. Лапа засветилась, как будто внутри неё начала светиться сама кость. Мысль о том, что в таком необычном коте могут тоже обнаружиться кости-сосуды и родии, я отогнал. Я ж не Терентий какой-нибудь, блин. Деньги — деньгами, прокачка — прокачкой, но ты сам-то человеком оставайся, а не тварью.
Свечение погасло. Лапа выглядела как новенькая.
— Ну, что? — спросил я. — Ты как?
Кот, подумав, поднялся на ноги. Отряхнулся.
— Стало быть, всё в порядке. Кто тебя так? Лягухи?
— Мяу!
— Понял. Значит, и у тебя к ним — счёт. Отведёшь к гнезду?
Вместо ответа кот воинственно сиганул на ближайшую кочку. Удобно, чё. Никаких жердей не надо. Когда кот перепрыгнул на следующую, я занял его место.
— Владимир, погоди, — окликнул Захар.
— Ну чего? — Я с недовольным видом обернулся. — Опять дрожать будешь?
— Да не про это! — раздосадованно махнул рукой Захар. — Вот, держи!
Он протягивал какой-то амулет. Тянуться было неудобно, и Захар просто бросил его мне. Я поймал.
— Это что?
— Ты потратился. А впереди — оно мало ли что будет.
Говорил Захар так, будто я сам должен был понимать, что это за амулет, и вопрос состоит только в том, нахрена он конкретно мне в данную минуту.
— Ты мне мануал давай, медленно и последовательно, — сказал я. — С нежностью. Я курс амулетологии в школе пропустил.