Русалочка
Шрифт:
Мы долго поднимались, ежесекундно тормозя движение лифта вверх; мы сладостно прижимались друг к другу, сливаясь, нежно смотрели друг на друга, вновь знакомясь, неистово затягивались километровыми поцелуями, разминаясь... Но вот дверь кабины - обе полудверки - окончательно распахнулась, решетка сдвинулась: на площадке нас ожидала заботливая соседка.
– О, Костя! В полном порядке? Что ж, это лучшее из лекарств. Я звоню, волнуюсь - никто не отвечает, - женщина-хирург улыбнулась и продолжила для Мары: - Добрый вечер,
– Щучка? Что с ней...
– охнула Мара.
– Тварь болотная мертва!
– ответил я, вспоминая победу в кровавой битве.
– Что ты наделал!
– закричала Мара и бросилась в квартиру.
Я дернулся следом, но соседка остановила меня:
– Костя, - тут-то я и заметил, что она держит кастрюльку.
– Возьмите рыбные котлеты, они, кажется, получились.
Платье валялось в прихожей. Мара, сгорбившись над ванной, беззвучно рыдала. Все вокруг - кафель, фаянс, краску - ровным слоем покрывала рыбья чешуя и пятна крови.
– Что ты наделал, глупый принц, - прошептала девушка.
– Что?
– спросил я, сжимая под мышкой кастрюльку.
– Ведь я просила тебя ничего не предпринимать! А ты...
– А я?
– Глупый-глупый принц! Щука - моя лягушачья шкурка!
– Не может быть!
– воскликнул я и выронил подарок соседки - котлеты из волшебной щуки раскатились по полу.
– Она уравновешивала мое пребывание в твоем мире, в облике... но теперь... мне придется... вернуться...
– Но я не отпущу тебя!
– Глупый принц... мой...
– Мара кисло улыбнулась.
– Мы живем в цивилизованном мире: разве нельзя?..
– Нет, глупый принц, нельзя. Мне надлежит вернуться в исходное состояние - вновь обратиться русалкой...
– Нет!
– я захлебнулся в яростном гневе, - не пущу!
– Я постараюсь вернуться через семь лет и семь месяцев.
– А раньше? Я достану тонну живой форели!
– Бесполезно...
– ответила она печально и медленно продолжила раздевание: комбинация, узорные чулки, трусики поочередно отрывались от ее прекрасного бронзового тела и летели в прохожую, на платье. Я схватил Мару за руку, обнял ее, она оперлась о мое плечо и... правой ногой, затем левой... переступила трагический барьер.
– Опомнись, любовь моя!
– крик сердца пробил душу, насквозь. Кто кричал: я или вэ-гэ? Или вместе? А разве имеет значение? Что?! Если своими руками мы отдаем любимых на растерзание и вечные муки.
– Поздно, - ответила русалка, погружаясь н поду. На моих глазах стопы ее срослись, покрылись чешуей, а дальше и ноги - превратились в хвост. Хвост подогнулся, увлекая русалку за собой, в мутную, пахнущую тухлятиной воду. Но я не отпускал Мару, наоборот, еще крепче прижимал к себе. Теперь я не мог ее отпустить, теперь я буду держать ее, пока хватит сил...
–
– Ни за какие деньги!
– воскликнул я.
– ДЕНЬГИ? КАКИЕ ДЕНЬГИ?
– раздался гнусавый голос из спаек фановой трубы.
– Золото-брильянты, - ответил я, не соображая, откуда доносится голос.
– ЗОЛОТИШКО МЫ ЛЮБИМ!
– Нет у меня золота! И брильянтов нет!
– эге, я увидел дипломат.
– Бумажные подойдут?
– МНОГО? КАКИМИ КУПЮРАМИ?
– Сотенными... тебе хватит...
Пробка, закрывавшая сток, с хлопком вылетела наружу, вода вспенилась, забурлила, перемешалась с тиной и грязью.
– ОТПУСТИ ЕЕ, КОЛИ ЖИЗНЬ МИЛА!
– Что?
– переспросил я и показал фигу, - а это ты видел?
– ИНЖЕНЕРИШКА НИЩИЙ, ОТПУСТИ ПОКА ЦЕЛ!
– Hи за что!
– неторопливо ответил я, растягивая слова, догадываясь, что за гость к нам пожаловал.
– Ты понял, что я сказал, клизматрон подводный? Убирайся-ка подобру-поздорову!
– ВОТ ТЫ КАК! ГОЛЬ ПЕРЕКАТНАЯ!
– из воды высунулась волосатая лапища, - НУ ДЕРЖИСЬ, МУЖИК-ЛАПОТНИК!
– Отпусти меня! Иначе мы оба погибнем!
– завизжала Мара.
– Еще чего! Стану я бояться этого бесполого кастрата!
– УУУ!!!
– взревел голос, как пожарная сирена.
– НУ ТЫ МЕНЯ ДОСТАЛ! СЕЙЧАС Я ТЕБЕ ПОКАЖУ, ГДЕ РАКИ ЗИМУЮТ!
– Откуда тебе знать, подводному дерьмоеду!
– ЫЫЫУУУ!!!
– завыло чудовище, а лапа все тянулась и тянулась: как змея, как свихнувшийся пожарный шланг. Многочисленные пальцы раскачивали воздух в поисках моей шеи.
Левой рукой, еще крепче, я обхватил русалку за талию, оттащил в угол ванны. Правой, наощупь, нашел на полу кастрюльку и хватил ею по пальцам-змеям.
– ММХА-ХА!
– чудовище ловко вырвало из моей перевязанной руки пустую алюминьку. Я сгреб с пола несколько котлет, запустил ими в пасть, раскрытую меж волосатых пальцев. В то же "анальное" отверстие последовали вторая, третья... порции.
– УУ-УХУХУ!!
– возопило чудовище, подавилось, закашлялось.
– Чтоб тебя разорвало!
– посочувствовал я.
– АА-УАА!
– стонало чудовище. ЧТО ВЫ, ПАДЛЫ, СДЕЛАЛИ С МОЕЙ БАБУШКОЙ И КТО ПОСМЕЛ НАДРУГАТЬСЯ НАД ВОЛШЕБНОЙ ЩУКОЙ?!
– Так-таки и волшебной?! рассвирепел и я.
– Собака цепная твоя бабка! И ты такой же!
– и схватил с пола, что под руку попалось - дипломат с деньгами. Хотел было врезать им по лапе, но дипломат раскрылся, распался на две половины: одна пачка проскочила прямехонько в пасть, а другая шлепнулась на поверхность болотной жижи. Лапища жадно схватила ее, запихнула в пасть, глотнув болотной воды, пробормотала:
– ЭТО НАМ НРАВИТСЯ! ПРОШУ ПОВТОРИТЬ!
– Ах, нравится!
– обрадовался я, - держи, ассенизатор!