Русалочья удача. Часть 1
Шрифт:
«…Я ещё не нашла своего отца. И не убила его… Богиня, помоги мне!»
Но свет уже померк в глазах.
И тут чьи-то холодные руки схватили её.
Горислава никогда не целовалась. Зачем? От поцелуев легко перейти ко всему ко прочему, а это для девок кончается позором, вымазанным дёгтем воротами и растущим пузом. Плодить змееглазых выродков Горислава не желала, да и та морковка, что моталась у мужиков ниже пуза, у неё ничего кроме отвращения не вызывала.
Так что когда чужие губы прижались к её губам, она даже не сразу поняла, что происходит. А потом стала
Холодные руки отпустили её, и отлетев на пару саженей, змеиня коснулась босыми ногами дна, илистого песка. Вокруг была мутная вода без единого проблеска света, но всё же она почему-то видела ясно, как днём. Ковёр зелёно-коричневых водорослей, покрывающий дно. Полусгнившие остатки лодки. И… Девушку прямо перед ней.
Течение колыхало русые волосы незнакомки и полы одеяния – простой белой рубахи до пят, неперепоясанной, с широкими рукавами. Глаза – зелёные, как ряска в пруду, отороченные пушистыми ресницами – озорно и живо блестели, а губы были растянуты в широкой улыбке, которая совсем не сочеталась с иззлена бледной, бескровной кожей.
«Отвали!»– попыталась сказать Горислава, но не смогла: в груди не было ни капли воздуха, и она могла лишь открывать и закрывать рот как рыба, выброшенная на сушу (смешно!). Лукаво подмигнув, незнакомка прижала палец к губам. На запястье свободно болтался браслет из мутного беловато-жёлтого стекла, тускло поблёскивая под водой. Незнакомка заплыла ей за спину – двигалась она легко и непринуждённо, даже не гребла, словно летала – и принялась распутывать верёвки. Горислава только и могла, что ошеломлённо глазеть перед собой. Богиня, Матерь Финиста, Пресветлого Сокола в кои-то веки услышала её предсмертную молитву и решила сотворить чудо?
Как такое может быть, если все боги мертвы?!
В конце концов незнакомке удалось распутать узлы, и руки Гориславы стали свободны. Оттолкнув верёвки в сторону, незнакомка с улыбкой протянула руку. Горислава взяла ладонь – холоднее, чем у обычных людей, но совсем не ледяную – без раздумий.
В конце концов, что ей терять?
Оттолкнувшись от дна ногами, девушка легко повлекла Гориславу за собой. Волосы незнакомки щекотали щёку Гориславы. Всё было похоже на какой-то странный сон – ни жжения в груди, ни боли от побоев, да и мысли в голове шевелились медленно-медленно.
Дно Росы вздыбилось горой, и незнакомка уверенно потянула змеиню наверх. Они вынырнули у самого берега, и девушка буквально выволокла Гориславу к покрывавшим его кустам. И вовремя: лютая боль во всём теле вернулась, а вместе с ней удушье. Змеиня упала на колени, кашляя и выплёвывая воду. Наконец ей удалось вздохнуть, но голова от этого закружилась ещё больше. Горислава попыталась встать, вцепившись ногтями в ствол дерева, но ноги ей отказали. Влажная земля ударила в щёку.
Последнее, что она видела – бледное лицо незнакомки, склонившейся над ней.
– Ты… Ведь…– прохрипела змеиня, силясь сфокусировать взгляд на расплывающемся лице. – …Русалка?
А затем потеряла сознание.
[1] Верхняя шерстяная юбка,
Русалочья улыбка. Часть 2
Ещё не открыв глаза, Горислава поняла, что лежит на чём-то мягком. Не перина, но… Солома? Да. Точно, солома.
Змеиня медленно открыла глаза и поняла, что лежит на полу полутёмного круглого помещения без окон. Единственным источником света было светлеющее небо в дверном проёме, лишённом двери. Где-то за стеной квакали лягушки и чирикали птицы. Тянуло холодом и пахло рекой. Коснувшись рукой лба, Горислава поняла, что голова у неё перевязана.
Медленно, чтобы не потерять сознание опять, девушка села; покрывало съехало на колени, открывая обнажённую грудь. Некоторое время змеиня тупо пялилась на свой пупок, осознавая, что она полностью голая, не считая лунницы на шее и синяков по всему телу.
«Что за…?»
Сжав руками ноющую голову, Горислава принялась вспоминать, что произошло с ней вчера.
Она заплутала, и уже в ночи вышла к придорожной корчме. Та ей сразу не понравилось – потолок низкий, воняет, местные таращатся откровенно недружелюбно – но ночевать снаружи не хотелось. Ночлег в комнате корчмарь ей дать отказались, разрешил поспать в сарае. Взгляд корчмаря – холодный, изучающий – ей понравился ещё меньше. Дурища! Нужно было сразу уносить ноги из этого разбойничьего притона – но она самонадеянно решила, что сможет справиться с неприятностями.
Не справилась. Пусть спала, положив руку на рукоять ножа. На неё накинулись во сне; кажется, одного из падавших она успела порезать, но их было слишком много… Пять… Шесть? Удар по лбу обухом топора свалил её с ног, а дальше они от души её отлупили. Пришла в себя она только когда разбойники волокли её к реке.
Почему к реке, почему на месте не прибили? Чёрт знает! Наверное, обычай у них такой: ведьм в реке топить.
Ведьм. Горислава зарычала сквозь сжатые зубы. Конечно, то, что девчонка, защищаясь, расшвыряла мужиков вдвое больше неё, стало несомненным доказательством – тут замешана чёрная ворожба, и эта девчонка заслуживает смерти!
Она вскочила, переполненная яростью. Голова закружилась, и пришлось опереться рукой о стену.
– Я их убью…– прохрипела она. – Убью, убью, убью…
Всё, что она хотела – это просто поесть и передохнуть, не привлекая внимания. Она не собиралась причинять им вред! Колдовать сроду не умела. А то, что сила у ней, как у здорового мужика – что с того? Разве это колдовство?!
Опустошённая, Горислава медленно опустилась на лежанку. Что толку злиться и оправдываться: пора бы привыкнуть, что её первой винят во всех грехах, не разбираясь, кто первый начал. Хотя разбойники эти не из-за жёлтых глаз её ограбили, а потому что посчитали, что с неё есть что взять. Они забрали все её пожитки, оставив только одежду и материну лунницу на шее. Больше всего было жалко сапоги. И посеребрённый боевой нож, подарок Велимира – её главное сокровище…