Русалочья заводь
Шрифт:
Скорее это ты намучаешься, Ари, — засмеялся Лир мысленно.
Почему это?
Ты через восемь месяцев станешь тетей во второй раз.
Силадерь ждет ребенка? — воскликнула я удивленно.
Ага. Так что у тебя будет еще одна подопечная после нового года.
И как бы ему объяснить, что ничего из этой затеи не выйдет?
Почему не выйдет?
Ответить я не смогла. Не время еще.
Мне нужно идти, дайари. До завтра.
До завтра.
Вот и весь разговор. Вроде бы, каждый день так, вроде бы Лир может в любой момент прочитать мои
Этой ночью мне не удалось уснуть. Совсем. Я ворочалась с боку на бок, пока не встала и не пошла к Даринель и малышу, сладко посапывающему в колыбельке, просидела с ними до рассвета, а потом отправилась в сад, где повсюду росли все мыслимые фруктовые деревья, а лужайки были засажены цветами, которые я создавала время от времени. Я прошла через сад, на ходу доедая сладкий персик, и вышла за город, направляясь к пещере, где стояла статуя Арана. Привычный такой маршрут.
Я шагнула под темные каменные своды, и остановилась в замешательстве.
— А мы то боялись тебя разбудить своим неожиданным ранним приходом, — хмыкнул дракон.
— Рокот, — пискнула я, и кинулась его обнимать.
— А меня обнять не хочешь сестренка? — спросил Глин, показываясь из-за статуи Арана.
Я кинулась к нему.
— Как хорошо, когда тебе рады, — усмехнулся дракон, доедая манную кашу, которую я сама приготовила для них на кухне, озадачив этим действием главного повара.
— А тебе кто-то не рад? — усмехнулась я, наблюдая, как малиновое варенье из вазочке быстро исчезает в очередной порции каши.
— Орки были не рады, — заметил спокойно Рокот.
Глин захохотал.
— Слабо сказано, не рады. Да они вчера удирали до самой границы леса, когда ты вместе с родителями и братом с сестрой решили поразмять крылья.
— Рокот, там же маги, они могли…, - начала, было, я.
— Не было магов. Лир с Тиром их вчера в пух и прах разнесли каким-то чумовым заклинанием, — сказал Глин.
Мое лицо вытянулось. Лир все-таки не просто укреплял границы. Ну, погоди, вернешься, я тебе устрою. Я тебе задам, врун несчастный. Я покажу, что такое рассерженная жена. Скалку и сковородку припасу и…
Рокот с двоюродным братцем переглянулись.
— Лир нас убьет за то, что проболтались, — сказал Рокот.
— Если выживет после разборок с Ари, — хмыкнул Глин.
— И что же еще поделывает мой муженек, кроме как укрепляет границы и пугает заклинаниями магов? — спросила я спокойно, наливая себя чая, и не обращая внимания на суетившихся на кухне эльфов.
— Ну, всякое…, - замялся Глин. — Ставит защиту всем, кто в ней нуждается. Сильную такую, непробиваемую, применяя разные виды магии — и свою темную, и эльфийскую, и твою русалочью.
Ну, это я итак знала.
— Вчера вот на поле боя он умудрился поставить непроницаемый
— На поле боя, значит, — едко сказала я.
Глин с Рокотом переглянулись, а потом разом выругались.
— Теперь точно убьет, — сказал Рокот. — Два месяца мы держались, а тут расслабились.
Я спокойно поднялась со стула, а потом позволила магии вырваться наружу. Испуганные поварята кинулись прятаться под стол, сочтя его, видимо, самым безопасным местом, что в принципе, верно, потому что через пять минут от кухни остался только этот стол. И все. Остальное я просто умудрилась превратить в черный пепел, над которым кружился снег. Белыми такими пушистыми хлопьями. Красота, ничего не скажешь.
Глин оторопело уставился на меня, не донеся ложку с кашей до рта.
— Ну, ты даешь, Ари.
Я резко обернулась к нему.
— С мечом Лир тоже дерется? — спросила я спокойно.
— Было два раза в ущелье. С аркандинами, — сказал Рокот обреченно, видимо, поняв, что будет лучше, если я буду знать правду. Все равно ведь проболтались.
В памяти всплыл образ серых псов с горящими красными глазами, на которых магия не действует совсем. Порождения хаоса. Тогда в лесу они чуть не погубили нас всех и ранили Даринель. Она умирала.
Сила снова стала проситься наружу, и сдерживать ее не было ни малейшего желания. Через пятнадцать минут весь сад моего отца, кроме того, что я сотворила вечным, превратился в прожженную насквозь землю, во дворце треснуло две крайние слева башни, рухнуло пять галерей снаружи, и в воздухе ощутимо запахло грозой.
Глин и Рокот вместе с поварятами, взирающими на мой гнев из-под стола во главе с главным поваром, меня не останавливали. Совсем. Просто сидели и ждали, когда моя злость уйдет. А вот Даринель, спустившаяся вместе с сыном на кухню, и обозрев побоище, которое я учинила, поинтересовалась, что случилось.
Я покачала головой, резко выдохнула и переместилась к Арану. Жаловаться.
Ари, что происходит? — голос Лира звучал глухо.
Да, ничего.
Ари…
Границы, значит, укрепляешь? — рявкнула я мысленно.
А в ответ — тишина. Полная.
Я разозлилась до чертиков, стала носиться по пещере, спотыкаясь о камни, а потом взяла и поставила ментальный блок. Не сниму его. Ни за что. Не хочу слушать его ложь. Эх, жаль, что переместиться я к нему не могу. Эльфы, чтобы сэкономить силы, поставили нам с Даринель временный блок на перемещения дальше десяти километров. А то бы я с муженьком бы поговорила. Доступно так, чтоб надолго помнил.
В боку неожиданно полоснуло огнем. Я прижала руку, и она покрылась кровью. Не поняла. Стоп. Это что у Лира рана? Ой, мамочки. Я же лечить не могу. Хватит ли мне сил, чтобы телепортироваться? Я сосредоточилась, загоняя боль внутрь, и не давая ей завладеть мной в полной мере, заставив себя не паниковать.